На первую полосу - Мира Лин Келли Страница 13

— Возможно. — Пейтон понимала, что на самом деле Клинт придумал себе образ идеальной женщины и просто приписал ей все положенные качества. Она была другой.

— Тогда он не такой идиот. Но ты не хочешь к нему возвращаться, правда? — осторожно спросил Нейт.

Она покачала головой:

— Не хочу.

— Это хорошо. — Его дыхание коснулось ее уха. — Тогда этот вопрос отпадает.

Она задрожала, сбросила его руки и отступила на шаг:

— Мне пора. Завтра у меня занятия. Нам обоим надо работать.

Нейт не обратил внимания на ее слова.

— Если бы ты действительно хотела выйти за Клинта, я не стал бы тебя удерживать. — Его взгляд коснулся ее губы, которую она прикусила, сама того не сознавая. — А возможно, и стал бы.

Он флиртует с ней, играет, как и всегда. Пейтон нервно рассмеялась, а Нейт сделал шаг к ней. Если игра превратится в охоту, ей несдобровать.

— Возможно, ты сердцеед, как о тебе говорят, но ты честный и благородный. Всегда был таким. Но не факт, что газеты напишут о тебе именно в таком ключе. Ты всегда поступал как надо. Я доверяю тебе. Поэтому наша дружба так важна для меня.

Он приблизился еще на шаг:

— Рад услышать, что честность имеет для тебя значение, потому что эта самая дружба…

— Остановись. — Надо было помешать ему, пока не поздно, пока она еще не потеряла все из-за того, что не смогла устоять перед очарованием его голоса и слов. — Давай минуту подумаем об этом.

— Я уже подумал об этом, — спокойно ответил он.

— Послушай, — взмолилась она, — представь себе, что перед нами два пути. Дружба — это широкое шоссе.

Нейт почесал подбородок. Ему было одновременно забавно и неприятно.

— Напомни мне, что я ни в коем случае не должен брать тебя на работу в отдел маркетинга, — улыбнувшись, произнес он.

Пейтон не обратила внимания на его шутливое замечание. Сейчас Нейт казался ей обыкновенным эгоистичным мальчишкой.

— Шоссе длинное и прямое. Красивое. Удобное. Мы могли бы путешествовать многие годы, — слабо продолжала она.

Он кивнул, сложив руки на груди:

— Верно.

— А секс — это тропа в джунглях. Она ведет в никуда. — Увидев, что его губы снова расплываются в улыбке, она запнулась и опустила взгляд. — Конечно, это здорово: согревает, возбуждает, но…

— Ты хочешь отговорить меня?

— …рано или поздно мы подойдем к обрыву и удовольствие кончится.

И ее сердце разобьется о скалы.

— Ты хочешь сказать, что представила меня в роли Тарзана и теперь хочешь избавиться от него?

Пейтон хотела на него рассердиться, но вместо этого улыбнулась и воскликнула:

— Нейт!

А он продолжал:

— У меня в ванной есть кое-что для джунглей. Ты могла бы надеть бикини, а я — разорванную рубашку и набедренную повязку.

Пейтон зажмурилась, изо всех сил стараясь не дать своему воображению помчаться вслед за его непристойными словами.

— Я приглашаю тебя проследовать в мою комнату и полюбоваться на лианы.

Она расхохоталась — юношески веселые шутки Нейта разрядили обстановку.

Но почему ей так хотелось дотронуться до него? Оторвать рукав его рубашки, заставить его бить себя кулаками в грудь и вопить?

Дьявол! Он обходил ее защитные заграждения. Но ей нужно было не только удовольствие. Ей был нужен он. За эти несколько дней Пейтон привыкла к тому, что хоть кто-то видел ее такой, какой она была на самом деле, шутил с ней и смеялся. С Нейтом она могла разговаривать обо всем и сейчас не хотела терять все это, не хотела возвращаться к одиночеству, в котором жила многие годы. Не важно, сколько людей находится вокруг нее. Ее настоящую видит только один человек.

— Нейт, это серьезно. — Она сжала губы и мучительно думала, как заставить его понять. — У меня не так много друзей…

— Я понимаю. Я стану одним из них. А если этого будет недостаточно, мы вместе начнем обходить клубы.

— Ты шутишь! — воскликнула она. — Но мысль рискнуть чем-то столь важным меня не прельщает. Ты то и дело подбираешь красивые, блестящие игрушки, наслаждаешься ими, а потом теряешь к ним интерес и бездумно выбрасываешь их. Я не хочу быть одной из них.

Нейт дернулся, как от удара, но лицо его осталось невозмутимым.

— С тобой так не будет, — твердо заявил он.

— Нет? Почему? Или газетчики настолько несправедливы к тебе?

— Не знаю, Пейтон. Могли ли они предсказать то, что произошло межу нами? — Он замолчал и провел рукой по волосам, пытаясь взять себя в руки. Шумно выдохнул… Спокойный. Уверенный. Разумный. — Пейтон, я хочу, чтобы мы были друзьями. Но мне кажется, это невозможно, так как наши отношения… Я знаю, ты чувствуешь…

Пейтон упрямо затрясла головой, чтобы скрыть смущение во взгляде, чтобы не выдать, как сильно он действует на нее. И как он прав. Конечно, она чувствовала то же самое. Связь, которая лишала ее способности думать, выбивала из равновесия, заставляла искать оправдание совершенным ошибкам. Она желала человека, которого не могла получить.

— Ты собираешься это отрицать? — проговорил он тихо и хрипло. Теперь его тон и тактика изменились, и она ощутила приближающуюся опасность.

Клинт был прав: Нейт — хищник, а она — добыча.

Пейтон потрясла головой и ответила:

— Да.

— Хм… Ты кажешься смущенной, полной противоречий. — Он наклонился ближе, и его тепло обдало ее кожу. — Я могу помочь.

Она пришла в ужас — тело предало ее. Боже, как же она была глупа! Образ Нейта подчинял ее разум, овладел ее чувствами, наполнил ее желанием.

«Соберись!» — приказала она себе.

— Нет, — произнесла Пейтон тихо и неуверенно.

— Убедительно! — воскликнул он, и его глаза заблестели. — Так что же, все-таки, Пейтон? Да? Нет? Сама-то ты себя понимаешь?

— Это нехорошо, Нейт, — продолжала она слабо сопротивляться.

— Правда? Давай проверим. Я тебя поцелую, — предупредил Нейт. Она опустила голову, но он прогнал ее сомнения: — Для чистоты эксперимента я вложу в поцелуй все, что имею. А потом ты выскажешь свое мнение о возможности остаться моим другом.

Пейтон вздрогнула, отступила на шаг, ее руки взметнулись в предостерегающем жесте.

— Нет. Это очень скверная мысль. Ты сказал, притяжение растает. Сегодня только вторник. Прошло слишком мало времени — всего несколько дней.

Нейт снова приблизился к ней. Он выглядел невероятно сильным и уверенным в себе.

— Правда? Для тебя прошло слишком мало времени? — угрожающе спросил он.