Опасный маскарад - Вирджиния Браун Страница 12

— Вон та миловидная молодая дама — племянница алькальда Линда Консепсьон Гонсалес-и-Наварро. Она весьма дружелюбна и приятна во всех отношениях в отличие от своего дядюшки, которого многие недолюбливают. — Карлотта выдержала многозначительную паузу и продолжала: — А вот та госпожа — супруга моряка, ставшего после женитьбы на ней скотоводом. Ее зовут Тереза Моралес-и-Эванс. Она тоже очень славная женщина. А вон там…

Лора вежливо делала вид, что с интересом слушает, однако ей трудно было запомнить имена многочисленных молодых людей, которые теперь перечисляла мачеха. Со многими из них она танцевала и нашла их довольно скучными и легкомысленными, хотя и вполне приятными кавалерами. Заинтересовал ее лишь один мужчина, пригласивший ее на танец, — импозантный и вежливый американец. Наибольшее же впечатление на нее произвел другой человек, однако о продолжении знакомства с ним не могло быть и речи! Настоящий дьявол во плоти, искуситель, попирающий все нормы морали и правила хорошего тона, он поразил и испугал ее. При встрече с ним Лора решила делать вид, что она так его презирает, что не желает с ним даже разговаривать.

Однако когда Никола Альварес внезапно возник перед ней и заявил, обращаясь к Карлотте, что дон Бенито просил его пригласить ее падчерицу на танец, Лора стушевалась и не смогла отказать протянувшему ей свою руку нахалу. И лишь когда он закружил ее в стремительном вальсе, она дрожащим голосом спросила:

— Ваш дедушка действительно попросил вас потанцевать со мной?

Он рассмеялся и, прижав ее к себе во время очередного па, хрипловато произнес:

— Он подал мне эту идею, очевидно, надеясь, что таким образом я сумею смягчить ваше сердце и загладить свою вину.

Лора с негодованием оттолкнула его:

— Джентльмены так себя с леди не ведут!

— А кто внушил вам, что я джентльмен? — с улыбкой закоренелого повесы спросил он, ощупывая рукой ее талию.

— Да, теперь я в этом уже не сомневаюсь! — ответила она.

— Вы слишком проницательны для молодой леди, одетой в столь смелое платье, — съязвил он, и Лора от досады чуть не топнула ножкой об пол.

— Возможно, в вашей провинциальной глухомани мой наряд и выглядит чересчур вызывающим, однако во Франции… — пролепетала она, поборов желание вырваться и убежать.

Но Никола перебил ее, насмешливо возразив:

— О да! Порядочные испанские девицы никогда не осмелятся нарумянить себе губки и щечки, не говоря уже о том, чтобы рискнуть надушить свои интимные части тела. Для француженок подобные вольности — привычное дело!

— Отпустите меня! — выдохнула Лора, шокированная таким циничным замечанием.

От смущения ее лицо стало пунцовым. Она попыталась его оттолкнуть, более не заботясь о том, что о ней могут подумать окружающие. Однако Никола крепче сжал ее хрупкую талию и пророкотал:

— Я обещаю вам впредь не говорить ничего неприятного. Но умоляю вас завершить танец, иначе мой дед разгневается и велит меня застрелить.

— Будь я на его месте, я бы приказала сделать это много лет назад! — в гневе выпалила Лора, продолжая танец.

— Клянусь, что не скажу более ни одного обидного для вас слова, пока мы с вами не закончим вальс, — бархатистым баритоном произнес Никола.

Лора заколебалась, заметив краем глаза, что за ними с тревогой наблюдает Карлотта. В случае скандала мачеха наверняка упрекнула бы ее в том, что она надела красное платье, тем самым спровоцировав кавалеров на фамильярность. И в будущем ей будут позволять выходить из дому только в длинной черной мантилье и в платье с едва заметным вырезом. Рассудив таким образом, Лора неохотно согласилась:

— Хорошо, будь по-вашему!

— Чрезвычайно вам признателен, сеньорита! — живо ответил ее партнер. — И все же мне досадно, что я вызываю у вас раздражение.

Ответить ей не удалось, поскольку он прижал ее к себе так крепко, что слова застряли у нее в горле от возмущения. Но еще более возмутительны были невольные воспоминания о недавней восхитительно-постыдной сцене на мосту с его жаркими поцелуями. Щеки Лоры стали алыми, как кораллы, ноздри затрепетали, а дыхание участилось. Заметив, что она вся пылает, Никола прошептал:

— Я вижу, что вы не забыли прекрасные мгновения нашего знакомства. Признаюсь вам, что я тоже их помню!

Лора поджала губы, не желая развивать опасную тему и моля Бога, чтобы танец закончился как можно скорее. И как только музыка смолкла, она с поразительной резвостью вернулась к своей мачехе, чтобы уговорить ее сейчас же ехать домой. Словно сквозь вату Лора слышала, как Никола вежливо благодарит Карлотту за оказанную ему честь танцевать с ее падчерицей и как она говорит ему в ответ:

— Однако, сеньор Колдуэлл, вы с ней вальсировали слишком долго. — Лицо ее при этом сохраняло несколько напряженное выражение.

Когда Никола наконец отошел, Лора спросила, почему она так его назвала, ведь его фамилия — Альварес!

— Ты права, — улыбнулась Карлотта, — но по существующей у испанцев традиции к человеку можно обратиться как по фамилии его отца, так и по фамилии матери.

Лора нахмурилась, пытаясь вспомнить, где она слышала фамилию Колдуэлл раньше. Карлотта пришла ей на помощь:

— Ты могла знать его по Новому Орлеану!

Лора вспомнила дуэль в Дубовой роще между суровым и мрачным незнакомцем и Жильбером Розьером, ее учителем фехтования. Тогда победил Никола, скандалист и жуир, соблазнивший племянницу губернатора и убежавший от нее прямо во время обряда бракосочетания. Так вот с каким мерзавцем ее свел злой рок — с буйным бретером и бессовестным донжуаном, наверняка имеющим с полдюжины внебрачных детей.

Но его обманутую невесту Сесиль Лоре совершенно не было жаль. Высокомерная и избалованная, она всегда вызывала у нее отвращение. Лора подавила улыбку и стала высматривать в толпе Никола-Кейда Колдуэлла — мужчину, который странным образом овладел ее мыслями до конца бала.

Он же вел себя так, словно забыл о ее существовании: беззаботно танцевал с другими симпатичными юными дамами, шутил и что-то нашептывал им на ушко, заставляя краснеть и заливаться звонким смехом. К величайшей досаде Лоры, он ни разу не взглянул в ее сторону, тем самым все больше убеждая ее во мнении, что судьба столкнула ее с редкостным негодяем.

Наконец Филипп заявил, что пора возвращаться домой, и Лора вздохнула с облегчением. Фиеста, похоже, затягивалась до утра, однако она покидала ее без всякого сожаления. Всю дорогу до усадьбы отца Лора молча смотрела в окно кареты на темные окрестности, посеребренные лунным светом. Карлотта пару раз покосилась на нее, однако воздержалась от вопросов.

Уже лежа в кровати, Лора пришла к выводу, что Кейд ее заинтриговал только своей порочной славой. И еще — благодаря его возмутительному свойству совершенно не заботиться о том, что о нем думают другие. Исключение он делал, пожалуй, только для себя.