Хрустальный цветок - Ребекка Тейт Страница 12

— Джеймс показал вам сегодня дом и окрестности. — Старлинг не спрашивал, он утверждал.

— Да. Я по-прежнему нахожусь под впечатлением.

— Надеюсь, не под негативным?

— Что вы, я в восторге!

— Я рад, что мой дом понравился вам.

Такой светский разговор можно вести до бесконечности, Вайолет знала это. Она этому научилась еще в детстве. Перебрасываться фразами, которые ничего особенного в себе не несут, — вот и ужин прошел. Она не собиралась и дальше разговаривать с мистером Старлингом в таком тоне. Пусть она не видит хозяина дома, зато слышит, и его глубокий голос задевает струнки в ее душе.

Глаза немного привыкли к темноте, и теперь Вайолет различала силуэт в кресле напротив. Но не более. Старлинг почти ничего не ел и сидел, откинувшись на спинку кресла.

— Джеймс сказал, что отделка комнат шла по вашим эскизам.

— Отчасти это верно. — Он взял со стола бокал с вином — мелькнула на мгновение едва различимая рука — и продолжил: — Я хотел, чтобы этот особняк производил определенное впечатление, в первую очередь на меня самого. Видите ли, в душе я романтик, мисс Найтингейл. Мне хочется каждый день отыскивать в окружающем мире что-то новое. А обстановка в «Инее» предполагает это.

— Будит фантазию? — предположила Вайолет.

— Да, и это тоже.

— Я даже не запомнила всего.

— Ничего страшного. У вас есть время, чтобы прогуляться и все как следует изучить.

— Вы очень любезны.

Разговор возвращался в прежнюю колею. Старлинг не спешил помогать Вайолет, и она немного растерялась. Сидеть и молчать в темноте? Странное времяпрепровождение.

— Вы, наверное, удивлены тем, что происходит, — словно прочитав ее мысли, заговорил Старлинг. — Не думайте, что я желаю манипулировать вами.

— А я так и не думаю.

— Тогда вы исключение из правил. У меня было несколько клиентов, для которых я делал украшения на заказ. И они меня пугались. У меня свои методы работы.

— Я вас не боюсь, — тихо сказала Вайолет.

— Это хорошо. И зря. Вы в доме у незнакомого человека, вдали от цивилизации…

— Мой отец знает, что я здесь! — Вайолет вздернула подбородок. Старлинг что, специально ее пугает? — Мы договорились, что я звоню ему каждый день. И если я не сделаю звонок в определенное время…

Он засмеялся.

Смех у Рольфа Старлинга тоже оказался приятным, как и голос. Глубоким и в то же время легким. Людей, умеющих приятно смеяться, не так много.

— Ну что вы, мисс Найтингейл! Не думаете же вы, что я насильник, который заманивает сюда невинных дев, а потом расчленяет их на полянке в лесу? — Его тон изменился, стал жестким. — Успокойтесь. Вам ничто не грозит.

— Да я и не волновалась.

— Волновались. Вы изорвали салфетку.

Вайолет опустила взгляд и поняла, что действительно разодрала бумажную салфетку на клочки.

— Клиенты, — продолжил Старлинг, — пугались не того, что я имею преступные намерения в их отношении, а того, каков есть я сам.

— А вы очень страшный?

— Некоторые говорят, что да. У меня страшная душа.

— Кто вам это сказал?

— Некоторые вещи не нужно говорить для того, чтобы они стали реальностью.

— Может быть, вы заблуждаетесь, мистер Старлинг? Я говорю с вами во второй раз, и вы еще не сказали ничего такого, что меня бы испугало. И не сделали.

— Вам не нужно меня бояться. Ну вот, опять двадцать пять.

— Почему вы так уверены, что я испугаюсь вас? Потому, что кто-то оказался настолько глуп, что сделал это до меня? — Вайолет фыркнула. — Я нечасто прислушиваюсь к мнению других.

— Да, вы самостоятельны. — Ей показалось, что он улыбается. — Это хорошо. И, похоже, точно знаете, чего хотите.

— Вы уже спросите меня об украшении?

— Пока нет. Вы еще не готовы к этому вопросу.

— Вы очень загадочный, мистер Старлинг.

До нее долетел сдержанный смешок.

— У меня такая жизнь. И я впустил вас в нее и буду очень рад, если вы впустите меня в свою… Если это возможно, конечно.

— Приезжайте в гости к нам в Вашингтон.

— А вот это как раз невозможно. Да и не нужно. Вашу жизнь вы привезли с собой. Или хотите сказать, что спрятали душу в отцовский сейф, чтоб ее кто-то не украл ненароком?

— А так можно? Нет, моя душа со мной. — Вайолет коснулась ладонью груди. — Кажется, вот здесь. Или где ей полагается быть?

— Там, куда вы прикасаетесь, находится сердце.

— Очень важный орган.

— Не стану спорить. Хотя душа вас не предаст, а вот сердце — может.

— Не думаю, что это случится здесь.

— Действительно, — сказал Старлинг, — не здесь. Но вашу душу я должен увидеть. Без этого наше сотрудничество не состоится.

— Тогда и я должна увидеть вашу, — заявила Вайолет.

Повисла пауза.

— Зачем? — наконец последовал вопрос.

— Как же иначе? — Она понимала, что ей удалось задеть Старлинга за живое. — Если я не узнаю вашу душу, как я смогу довериться вам? Тогда и вы меня не поймете. Либо это обоюдный процесс, либо ничего не выйдет.

— Вы первая, кто это говорит.

— Я рада. Вы согласны?

— Подумаю.

— Но о чем же тут думать? — прищурилась Вайолет. Как же ей не хватало подсказок — выражения лица, жестов, мимики! — Узнать человека не означает лезть в его тайны.

— Вы так в этом уверены?

— Да. Я не собираюсь вас… препарировать. Вообще-то у меня плохие отношения с биологией. Всегда было жалко несчастных лягушек.

Снова установилось молчание. Затем Старлинг заговорил:

— Существует древнегреческая легенда о сыне богини любви Афродиты Амуре, полюбившем прекрасную земную девушку Психею. Боги решили, что Психея не пара юному богу, и разлучили их. Когда Амур ослушался вершителей судеб и попытался найти возлюбленную, боги разгневались и ослепили обоих, чтобы они не смогли отыскать друг друга. Но такова сила любви, что после долгих скитаний любящие сердца все же нашли и узнали друг друга, несмотря на слепоту. Боги, видя непобедимость их любви, простили Амура и даровали его жене Психее бессмертие. Эта легенда для меня всегда была историей о душе. Каждый человек, подобно Амуру, должен отыскать спрятанную в себе самом возлюбленную — божественную душу и слиться с ней. Только тогда он обретет долгожданное счастье. Но человек слеп, и лишь тихий зов его сердца может вывести на правильный путь. Но доверять кому-то обретенную душу очень опасно. Еще раз спрошу вас — вы не боитесь?