Катилось колечко на снежное крылечко - Алина Кускова Страница 12

Это лишний раз убедило Ольгу Николаевну, что искать жениха придется на стороне. Конечно, рассуждала сердобольная мать, брутального мужчину на сайте знакомств она ей найдет. Но пойти на свидание с ним сама не сможет, придется как-то уговаривать Наташу. Значит, нужно найти такого, чтобы заинтересовать дочь.

— И какой он, Наташенька, твой новый начальник? — вкрадчиво поинтересовалась она.

— Сволочной! — в сердцах высказалась та. — Навесил еще на меня план мероприятий новогоднего корпоратива. Ну, я ему покажу!

Она опять потрясла кулаком в сторону окна, словно там, возле форточки, летал Остапов и строил ей рожи.

— Это понятно, — кивнула Ольга Николаевна. — А какая у него внешность?

— Внешность? — задумалась Наташа. — Привлекательный, гад. Скуластый брюнет со стальным взглядом. Но в нашем случае это ровным счетом ничего не значит!

— Конечно, конечно, — согласилась Ольга Николаевна.

Она бросила взгляд на плакат и подмигнула брутальному брюнету, изображенному на нем. Наташа оставалась верной своим предпочтениям.

После ужина занялись привычными делами: Наташа устроилась на диване с очередным любовным романом, а Ольга Николаевна села за ноутбук. Сначала она открыла сайт «Повариха», а затем, кинув осторожный взгляд на дочь, занялась поиском приличного сайта знакомств. Но их мирные занятия прервал вовсе не мирный звонок в дверь. Мама с дочерью переглянулись: кто бы это мог быть? Из их вполне интеллигентных знакомых никто не станет так трезвонить.

— Я сама открою, — решительно сказала Наташа и пошла в коридор.

Ольга Николаевна опять подумала о страждущих маньяках, чьи искалеченные в детстве души не давали им покоя в зрелом возрасте, и поспешила за Наташей.

Но вместо искалеченной души на пороге их квартиры стоял не совсем вменяемый… Толик Ворошилов. Его потрепанный вид буквально кричал о всех немыслимых неприятностях, произошедших с ним в этот вечер. И только три тощие красные гвоздики, зажатые в нетвердой грязной руке, диссонировали с бунтарским образом обожателя Наташи.

— Здрасьтя, — заплетающимся языком приветствовал Толик Ольгу Николаевну. — Эт те!

И сунул цветы растерянной Наташе.

— Анатолий! — воскликнула Ольга Николаевна. — Что с вами приключилось?!

— А-а-а-а, долго рассказ…ать! Седня ж пра…прадж…празд. ник!

— Интересно какой, — пробурчала Наташа, с брезгливым выражением лица принимая гвоздики.

— День пищ…ой промыш…ти!

— Правда? — чему-то обрадовалась Ольга Николаевна. — День пищевой промышленности! Какая прелесть, а мы не знали.

— Теперь вы в кур…се! — сказал Толик и вслед за гвоздиками свалился в руки Наташи.

Ольга Николаевна помогла дочери подхватить парня и отнести на диван. Они сняли с него пальто и шапку. И Наташа стала шарить в карманах его пальто — нужно было найти ключи от его квартиры и отнести Толика на его собственный диван. Но Ольга Николаевна сказала, что он совсем нетранспортабелен, пусть отлежится у них дома. Сразу видно, что у человека стресс. Что-то случилось. Пусть уж почувствует себя в приятной домашней обстановке.

— Какое почувствует?! — возмутилась Наташа. — Разве это бесчувственное тело на что-то способно?!

Ольга Николаевна хитро усмехнулась. Тело-то, может, и ни на что не способно, а вот его вид, вполне возможно, приучит дочь к мысли о том, что мужчина на их диване не так уж и плохо смотрится. Пусть девочка привыкает к переменам.

— Почему это он напился? — продолжила недоумевать тем временем Наташа. — Раньше ни грамма спиртного в рот ни брал.

— Он же пояснил, — миролюбиво улыбнулась Ольга Николаевна, — сегодня праздник — День пищевой промышленности.

— А мы-то каким боком к этому торжеству?

— Я полагаю, Наташенька, в качестве поддержки. По всей вероятности, у Толика мама повар. Или папа шеф. Шеф-повар.

— Разве у него есть родители?

— У всех есть родители, деточка. Даже у нашего Толика.

— У нашего?! Только через мой труп.

— Доча, остынь, посмотри, какой он привлекательный мужчина.

— Кто, мама?! Ты что, бредишь?

Ольга Николаевна сделала паузу, взглянув на плакат с брюнетом. М-да, никакого сходства с гостем.

— У него брутальный лоб!

— Лоб?! Мама, что ты говоришь, как лоб может быть брутальным?

— Наташа, детка, а ты присмотрись к нему хорошенько. У него и нос подает надежды…

«На ваше совместное будущее», — захотела договорить Ольга Николаевна, но вовремя промолчала. Толик Ворошилов в этом время икнул, пукнул и пустил слюну.

— Неприглядный вид, — поморщилась Наташа и с удвоенной энергией принялась искать его ключи.

— А у кого в таком состоянии вид приглядный! — схватилась за соломинку ее мама. — Может, у человека горе случилось! Может, его тоже с должностью пронесли!

— Что? — более благодушно посмотрела на спящего парня Наташа. — Думаешь, и он?..

— А то, — взмахнула руками Ольга Николаевна. — Посмотри, как он от этого страдает!

Толик выпустил еще пару слюнявых пузырей и захрапел. Если он и страдал, то по другому поводу, и его, этого повода, было не видно вооруженным глазом.

— Пусть бедный мальчик, которому в жизни так не повезло, отоспится у нас, — сказала Ольга Николаевна, почувствовав слабину дочери.

— С какой это стати? — менее агрессивно пробормотала Наташа.

— С той, что мы для него добрые, единственные души в этом жестоком мире!

— Мамуль, ты чего сегодня начиталась? Какой жестокий мир? Этот Ворошилов скотина, напился по непонятному поводу и заявился ко мне, испортив такой хороший вечер. Впрочем, день выдался дрянь, так и вечер стремится туда же. По крайней мере, ночь я собираюсь провести спокойно.

И Наташа потрясла перед матерью ключами от квартиры соседа.

— У него была уважительная причина, я знаю.

— Мама, о чем ты?

— О тебе. Мальчик в тебя влюблен!

— Где ты видишь здесь мальчика?!

— Вижу, да — на этом диване! И он хочет на тебе жениться и родить детей!

— Прекрасная перспектива! — рассмеялась Наташа и принялась расталкивать непрошеного гостя.

— Подожди, — взмолилась Ольга Николаевна, — пусть он проведет у нас ночь!

— Для чего? — прищурилась Наташа. — Чтобы после этого он был обязан на мне жениться?! Эх, мама, твои темные намерения шиты белыми нитками.

— Наташечка, это ненормально, что тебе двадцать восемь лет, и ты все еще не замужем.

— Это нормально, мама. Это нормально. Я никогда не выйду замуж и детей рожать не стану.