Пепел звезд - Елена Гайворонская Страница 11

– Но ты пастарайся, дарагой, а? Ми за ценой не пастаим.

– Я сделаю все, что в моих силах, – заверил его Дмитрий, распахивая дверь кабинета. – До свидания.

– Да встречи, дарагой.

Четверо дюжих конвойных, томившихся в ожидании в коридоре, моментально взяли посетителей в «клещи».

Из окна Дмитрий пронаблюдал, как воронок с клиентами покидает дворик юридической консультации. Устало переведя дыхание, снова потер ладонью высокий лоб, который уже прорезали несколько неглубоких морщинок.

Ада купила себе большой букет роз, красных, как губы вампира.

С домработницей она столкнулась уже в дверях.

– Какие красивые цветы! Кто это вам подарил?

– Я сама, любимая, – нехотя призналась Ада.

Домработница слегка сконфузилась.

– Вы сегодня рано. Я все сделала, могу уйти?

– Конечно, Роза Абрамовна. Идите.

Оставшись одна, Ада подошла к большому зеркалу в великолепной резной раме, позвала собаку:

– Тайка, где ты? Сейчас мы будем поздравлять именинницу. Дорогая Ада, тебе сегодня двадцать шесть. Ты почти пенсионерка подиума. Правда, об этом никто не подозревает, и это здорово. С днем рожденья!

Затрезвонил домофон.

– Ада, – бодро сообщил охранник, – тут к тебе пришли представители налоговой инспекции.

– Что?! В семь вечера? А вы документы проверили?

– Конечно! – радостно заверил страж. – Все в порядке. Пропустить?

– Дурдом какой-то. Ну, пропустите.

Недоуменно пожав плечами, Ада открыла дверь. И тотчас, во весь голос распевая «Хэппи бездэй ту ю», в дом ввалились: Юлька – с огромной корзиной голландских тюльпанов и связкой воздушных шаров, за ней – Лена, с огромным, ощетинившимся разноцветными свечками, тортом, последней – Марина, с бутылками, фруктами и прочей снедью.

– Где оркестр, флаги и транспаранты? – Юлька извлекла из кармана спички.

– Тащи посуду, – водрузив торт на стол, распорядилась Лена. – Будем праздновать!

– Ой, – обрела, наконец, дар речи Ада, – это мне? И тюльпаны… мои любимые. Где вы их достали?

– Для «звезд» нет ничего невозможного, – заявила Юлька. Она извлекла из фирменного пакета бутылку «Дом Периньон» и бросила Марине, которая ловко, как кошка муху, поймала ее на лету.

– Класс! – восхитилась Юлька. – Открывай.

И, чиркнув спичкой, зажгла первую свечу.

Сексапильная брюнетка, стоя на подоконнике, старательно развешивала под потолком блестящую мохнатую мишуру. Завидев Дмитрия, кокетливо повела затянутым в узкую, с длинным разрезом, юбку, бедром.

– Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич. А мы уже украшаем. Вон тот шарик не подадите?

Дмитрий протянул девушке красный елочный шар и, едва удостоив ее взглядом, кивнул в сторону массивной, обитой черной кожей двери с золоченой табличкой посередине:

«Терехов Иван Иванович. Директор.»

– Да… – с придыханием промолвила девушка, одарив Дмитрия самой чарующей секретарской улыбкой, а, когда он скрылся в кабинете, сокрушенно вздохнула.

– Верочка, добрый вечер! – в приемную ввалился запыхавшийся молодой адвокат из начинающих с объемистым рыжим кейсом под мышкой. – Иван Иванович на месте? Мне срочно…

– Он занят, – официальным тоном заявила сверху Вера. – Придется подождать.

В кабинете шефа за громадным дубовым столом восседал пухленький розовощекий человечек с блестящей макушкой и реденькими пучочками седых волос, топорщившихся из-за кругленьких, похожих на сдобные крендельки, ушек. Он смачно прихлебывал что-то из большого синего, в горошек, бокала. При появлении Дмитрия, круглое лицо его расплылось в приветливой улыбке.

– А, Дима, заходи. Чаю хочешь?

– Спасибо, – махнул рукой Дмитрий, – не буду. Домой поеду. Голова раскалывается.

– Магнитные бури, наверно, – важно изрек начальник. – Выпей кружечку с печеньицем. Сто грамм не предлагаю, ты за рулем.

– Лучше кофе.

– Сейчас, – Иван Иванович нажал пухлым пальчиком кнопку внутренней связи и заказал сексапильной Вере, вновь бросившей на Дмитрия томный взгляд, две чашечки.

– Ишь, как смотрит, – заметил он, лукаво подмигнув. – Когда-то и на меня девицы поглядывали. Ты ж у нас теперь знаменитость. Телезвезда!

– Да бросьте! – Дмитрий устало потер виски. – Вся нечисть ко мне валом повалила. Эти наркоторговцы сами попросились или вы прислали?

– Сами, – кивнул с набитым ртом директор. – После того, как ты отмазал Папишвили, твой рейтинг вырос до заоблачных высот.

– Да, – отхлебывая горячий ароматный кофе, задумчиво проронил Дмитрий. – Думал ли я, когда штурмовал МГУ, что всю жизнь буду возиться с подобной мразью…

– Что поделать, – развел руками Иван Иваныч. – Такая у нас работа: кто платит, тот и музыку заказывает. Я уже свое отвозился, слава Богу. Теперь вам, молодым, карты в руки. Ты лучший. За славу надо платить. Ну да ладно… Ты, наверно, за «бесплатниками» зашел? Вон, – он показал круглым подбородком на толстую стопку бумаг на углу стола. – Бери – не хочу. Тебе, по блату, привилегия – право выбора. Другие заберут, что останется. Ну-ка, что у нас тут?

Иван Иваныч нацепил очки в старомодной роговой оправе и потянулся за кипой.

– Так… Наркоман, изнасиловал малолетнюю сестру. Что морщишься? Не хочешь? Ладно. Маньяк, нападавший на старух. Семь жертв… А у нас, между прочим, каждый имеет право на защиту! Ха-ха. Бытовуха – во время совместной пьянки сын зарубил топором отца… Мораль: не пей с детьми. Разводы: алименты, дележ имущества… Вор-рецидивист, обманутые вкладчики… Не желаешь?

– Нет, – решительно отсек Дмитрий. – Хватит с меня вкладчиков!

– Так им и не выплатили?

– Ни черта. Ладно, давайте вора, разводы и еще кого-нибудь.

– Я гляжу, ты на разводах отдыхаешь! – Подмигнул директор. – Или тренируешься, на всякий пожарный? Сам-то когда женишься?

– Еще парочка «дележей» – и никогда.

– Что пожелать девушке, которая имеет все, ну или почти все? – Марина подняла бокал.

– Я знаю, что! – проникновенно произнесла, перебив, Юлька. – Обручальное колечко, надетое на пальчик неким загадочным, мифическим Ником!

Лена толкнула подругу ногой под столом.

– Не уверена, – погрустнев, вздохнула Ада. – Я, действительно, люблю его, и хотела бы стать его женой. Но для брака этого мало. Люди должны понимать друг друга. А мне все чаще кажется, будто мы с Ником говорим на разных языках. Иногда он смотрит на меня так, точно я, по-прежнему, девочка-подросток из бедной еврейской семьи, стоящая в старом платье на светофоре, а он – золотой мальчик, проносящийся мимо на своей черной «Волге»… Я чувствую себя всего лишь эпизодом в его жизни, и никакие деньги и слава не в состоянии этого изменить…