Обольщение со второго дубля - Джоанна Рок

Ханна Райдер собрала в кулак остатки терпения, когда режиссер, которого она презирала, направил на нее камеру, чтобы сделать крупный план. Кожа ее лица под толстым слоем грима покрылась потом от жара софитов. Сухое сено кололо голую кожу. Она лежала задушенная на полу конюшни, которая временно превратилась в съемочную площадку. Сцена требовала, чтобы ее персонаж упал с чердака во время соития с ковбоем. К счастью, этот трюк уже был снят с каскадером.

Теперь Ханна должна была сыграть то, что произошло после падения, когда любовник-ковбой ушел, не оказав ей помощи. Ее лицо было загримировано так, будто оно все в крови и синяках. И все было бы хорошо, если бы не шел третий час съемок, если бы от сена не слезились глаза, а кожа бы не горела. Ей поправляли грим каждые двадцать минут. Со всех сторон ее окружали лошади, нетерпеливо постукивавшие копытами. Паук или другая ползучая тварь уже дважды забирались на ее голую ногу, после чего она чувствовала судорогу в икре.

Еще несколько дней назад Ханна отказалась бы от съемок, если бы не конкретная причина сниматься именно в этой части фильма. Чтобы отомстить режиссеру за то, что он сделал с младшей сестрой Ханны год назад, ей нужны были доказательства того, что он домогается женщин прямо на съемочной площадке.

Тот случай превратил девятнадцатилетнюю Хоуп, жизнерадостную девушку, начинающего писателя, получившего столь желанную должность сценариста и помощника режиссера Антонио Вентуры, в молчаливую оболочку ее прежнего «я». Сейчас Хоуп работала в магазине, где открывала примерочные для клиентов. Работа устраивала ее тем, что окружение было исключительно женским. Писать Хоуп перестала и отказывалась выходить из дома куда-либо, кроме работы.

Многие месяцы терапии, похоже, совсем не дали результата. Хоуп отказалась выдвигать обвинение, настаивая на том, что она уничтожила доказательства, так как ею владели противоречивые чувства. Ввязываться в судебное разбирательство, не имея веских доказательств, она не хотела. Все попытки Ханны переубедить сестру оказались неэффективными, и тогда она решила подойти с другой стороны. Она снимется в каком-нибудь фильме у этого ублюдка и за время, проведенное на съемочной площадке, убедится, преследует он других женщин или нет.

Пока что Ханне удалось выяснить, что каждый, кто задействован в его фильме «Завоевание Запада», считает Антонио Вентуру тираном, страдающим манией величия. Однако доказательств того, что он запирается с беззащитными женщинами в гардеробных и там насилует их – именно так и случилось с Хоуп, – она пока не нашла.

Ханна стала опекуном Хоуп с тех пор, как сестра переехала к ней в Лос-Анджелес. После того как отец – влиятельный адвокат – ушел от жены, прихватив с собой все сбережения, мама делала все возможное, чтобы поднять Хоуп и Ханну, однако, как только Хоуп исполнилось восемнадцать, она сразу дала понять, что на этом ее роль матери закончена.

Лошадь фыркнула и вскинула голову, на мгновение прижав копытом к полу волосы Ханны. Она непроизвольно охнула, чем испортила дубль. Но прежде чем режиссер успел взорваться от ярости, в конюшне появился широкоплечий ковбой.

– Вентура, мне надо забрать своих лошадей, – безапелляционно заявил он. – Немедленно.

Члены съемочной группы удивленно зашептались. Ханна изменила позу, желая получше разглядеть того, чье появление отвело от нее гнев режиссера. Мужчина закрыл собой свет софитов, и Ханна с удовольствием ощутила, как приятный ветерок холодит зудящее тело.

Крепкий и мускулистый ковбой, одетый в серую футболку, был на голову выше режиссера. Из-за полей стетсона его черты оставались в тени, но волевого подбородка и темных вьющихся волос было достаточно, чтобы привлечь внимание женщины.

– Ты портишь мне дубль! – отрезал Антонио Вентура. – Из-за тебя животные понадобятся мне на более долгий срок.

Ханна отчетливо услышала в его тоне ярость.

– Понадобятся они тебе или нет, меня не волнует. – Ковбой взял за повод ближайшую к нему лошадь. – Они не профессиональные актеры, на сегодня они закончили.

Ханна восхищалась любым, кто не боялся противостоять такому тирану, как Вентура. Но то, как этот большой, сильный парень поставил на место грубияна, доставило ей особое удовольствие.

– Как ты видишь, – Вентура чеканил каждое слово, словно ковбой был недоумком, – их едва ли просят действовать. Они стоят посреди конюшни, точно так же, как они стояли бы у тебя. Предлагаю посоветоваться с боссом, прежде чем делать выбор, который будет стоить тебе работы.

Подонок. Это же нечестно – шантажировать человека его должностью! Ханна уже мысленно составляла письмо владельцу ранчо в защиту ковбоя.

– Мой выбор сделан. – Незнакомец взял за повод остальных лошадей. – И коль скоро мы вносим предложения, я советую тебе лучше заботиться о своих актерах. – Взгляд мужчины упал туда, где в сене лежала Ханна. – Вам нужна помощь, мисс?

У него были голубые глаза. Небесно-голубые.

Ханне захотелось утонуть в них.

Она сознавала, что демонстрировать свое презрение Антонио Вентуре еще рано, нужно собрать против него улики, поэтому она с сожалением покачала головой. От этого движения сухие травинки больно впились ей в шею.

– Нет. Благодарю вас. – Она рискнула подарить легкую улыбку ковбою, надеясь, что режиссер этого не заметит.

Но тот, кажется, ничего не видел, так как в сердцах давил на кнопки своего телефона.

– Ты пожалеешь об этом, – процедил он сквозь зубы.

Вокруг него засуетилась съемочная команда, почувствовав, что на сегодня съемки закончились, а ковбой в это время выводил лошадей через широкие двери конюшни. Из открытых дверей повеяло ночным воздухом.

Ханна наблюдала за ним. У нее перехватывало дыхание, когда она любовалась его длинными ногами и легкой походкой. Она уже жалела, что отказалась от предложенной им помощи. Каково это – прикасаться к нему?

Позади нее кашлянули.

– Мм… Ханна?

Оторвав взгляд от соблазнительного зрелища, Ханна подняла глаза и увидела, что костюмерша подает ей халат.

– Извини. Отвлеклась.

Ханна заговорщически улыбнулась помощнику режиссера, когда тот отключил самый горячий софит. Она не хотела, чтобы кто-то видел, как ее нервирует съемка. Мышцы затекли от многочасовой скрюченной позы, а необходимость общаться с растлителем ее сестры утомляла ее не меньше, чем физическая нагрузка.

– Как и все мы, – согласилась костюмерша по имени Келли. Она помогла Ханне закутаться в халат телесного цвета и надеть кожаные шлепанцы. – Кажется, я даже забыла, как дышать.

Ханна почувствовала вокруг себя запах ванили, который исходил от женщины. От свежего ветерка и прикосновения шелковистой ткани зуд сразу уменьшился. Неожиданно из-за напичканной электроникой операторской тележки донеслись ругательства. Келли вздрогнула, а у Ханны задергался глаз. Они замерли, слушая, как режиссер орет на кого-то в телефонную трубку.