Любовь по расчету - Ханна Хауэлл

Ланглейвилл, Пенсильвания

Апрель 1794 года

— Ты не выходишь замуж?

— Да, мама, я не выхожу замуж. Это письмо от Томаса, он разрывает нашу помолвку, хотя делает это в самых учтивых выражениях.

Кловер Шервуд вздохнула и посмотрела в окно, расположенное в небольшой гостиной их городского особняка. Было прекрасное весеннее утро, но она не могла в полной мере оценить его красоту. Весна — время возрождения и надежды, но этой весной она, ее матушка и два младших брата-близнеца оказались в тяжелейшей ситуации, на грани нищеты.

Агнес, ее бедная мать, выглядела очень плохо — она как-то сразу побледнела и осунулась. Кловер была готова рвать на себе волосы — свои прелестные белокурые волосы, которыми так часто восхищался ее жених, но леди не имела права на подобное выражение эмоций.

Ее жених, Томас Диллингсуорт, заметный человек в Ланглейвилле, казался им скалой, на незыблемости которой они строили все свои планы, но «скала» вдруг рухнула и рассыпалась. Кловер понимала, что личная боль, вызванная тем, как ее жестоко отвергли, была почти ничтожной по сравнению с той отчаянной неопределенностью, перед которой вдруг оказалось ее семейство, но легче от этого не становилось.

— О небеса, что же нам теперь, делать? — прошептала Агнес.

Когда ее матушка, закрыв лицо руками, начала рыдать, Кловер закусила нижнюю губу и приложила все усилия к тому, чтобы сдержать свое раздражение и не дать волю подступившим слезам. Письмо, которое она сжимала в руке, являлось неопровержимым доказательством того, что Томас Диллингсуорт не стоит даже одной ее слезинки.

Несмотря на цветистые признания в любви и сладкие поэтические бормотания о ее голубых, как барвинок, глазах, он оставил свою возлюбленную, как только у семьи Шервудов начались неприятности. Его любовь оказалась поверхностной и была больше похожа не на искреннее чувство, а на неплохо сыгранную роль. Гордо вскинув подбородок, Кловер мысленно поклялась себе, что постарается как можно скорее справиться со своей болью.

Матушка продолжала рыдать, и Кловер решила приготовить ей чашечку травяного чаю. Так как слуги покинули их практически сразу после самоубийства отца Кловер, ей пришлось самой заниматься кухней, но это ее не очень тяготило. Впрочем, даже если бы кто-то из слуг и оставался в доме, она все равно сейчас приготовила бы чай сама. Это давало возможность немного побыть в одиночестве и успокоиться. Она понимала, что у ее матери есть весомые причины для переживаний, но этот неиссякающий поток слез начал уже утомлять Кловер.

Ставя тяжелый железный чайник на плиту, она подумала о том, что впереди их ждет еще немало испытаний. Все долги, которые оставил им ее несчастный отец, уже выплачены, но семья оказалась на грани нищеты. Через две недели они вынуждены будут покинуть свой прекрасный каменный дом. И пока им некуда переехать. Даже простая еда станет для них проблемой, и со временем их положение будет лишь ухудшаться, если только судьба не улыбнется им. Но теперь, когда Томас трусливо сбежал от нее, надежды на везение таяли, как первый шотландский снег. Пока Кловер несла чай матери, ее воображение рисовало ей мрачную картину. Войдя в комнату, она с удовлетворением отметила, что матушка немного успокоилась. Мужество и выдержка — вот что нужно им сейчас. Ведь должно же быть какое-то средство, которое поможет остановить их стремительное падение в бездну и защитит от полного разорения. Но найти это средство они смогут только в том случае, если не станут поддаваться унынию и упиваться жалостью к самим себе.

— Вот, мама, попей. Этот чай тебя успокоит. — Кловер подала матери чашку и села в изящное кресло напротив кушетки, на которой сидела Агнес. — Мама, мы не должны сдаваться и опускать руки, если хотим справиться со свалившимися на нас проблемами.

— Возможно, тебе следует попробовать поговорить с Томасом, — сказала Агнес, сделав несколько глотков ароматного чая.

Считая подобный разговор бессмысленным и унизительным, Кловер все-таки сдержалась и ответила насколько могла спокойно:

— Зачем мне это делать? — Она достала письмо из кармана своей светло-голубой юбки и показала его матери. — Письмо Томаса не оставляет никаких сомнений — помолвка разорвана.

— Да, но, наверное, есть какие-то веские причины, заставившие его поступить так не по-джентльменски. Возможно, он уже сожалеет о своем поступке.

— Есть только одна причина, по которой он разорвал нашу помолвку, — и она состоит в том, что у меня больше нет приданого.

Кловер сунула письмо обратно в карман.

— Но ведь он же любил тебя.

— Да, он говорил об этом, но теперь ясно, что это были только слова. Если бы он действительно любил, то был бы сейчас здесь, а он фактически бросил нас на произвол судьбы. — Она вздохнула, заметив, что ее матушка хмурится, с недоверием воспринимая слова дочери. — Мама, одна из немногих ценностей, которые у меня еще остались, — моя гордость. Я не могу и не стану унижаться.

— Гордость на стол не подашь. — Агнес поморщилась, потом быстро поднесла чашку к дрожащим губам. — Моя милая Кловер, я не прощу тебя унижаться и просить его о чем-то, но просто пойти и поговорить с ним ты все же можешь.

Битый час Кловер пыталась убедить свою заупрямившуюся матушку, что вести переговоры с Томасом — неразумно, но все было бесполезно. Ее мать отказывалась поверить в то, что любовь Томаса была корыстной и держалась лишь на богатстве Шервудов. В конце концов, устав от препирательств, Кловер все-таки согласилась пойти поговорить с Томасом. Пусть все это наконец закончится!..

Такое простое событие, как прогулка по небольшому, но растущему городку стало настоящим и даже суровым испытанием — это Кловер поняла еще до того, как преодолела половину пути до конторы Томаса, расположенной в районе порта. Она с трудом подавляла желание закутаться в свой плащ и поглубже натянуть шляпку, чтобы скрыться от любопытствующих и не всегда доброжелательных глаз. Некоторые встречные и вовсе делали вид, что не узнают ее, будто боялись, что она бросится к ним с просьбой о помощи.

«А ведь многие из них располагают немалыми свободными средствами», — подумала она с горечью. Ланглейвилл имел идеальное расположение для того, чтобы получать прибыль от поселенцев, охотно селившихся по берегам Огайо. Томас как раз был одним из тех людей, которые неплохо зарабатывали, скупая товары у поселенцев и переправляя их по реке в Питсбург, Филадельфию и дальше на восток. Многие из живущих в лесной глуши не хотели совершать дальние поездки в крупные города, и это обеспечивало Ланглейвиллу постоянный источник дохода. Кловер казалось очень странным, что среди их знакомых в городе не нашлось никого, кто захотел бы им помочь.

Уже собираясь войти в контору при товарных складах Томаса, Кловер огляделась и нахмурилась. В доках было необычайно оживленно. Впрочем, вспомнила она, весна — это то самое время, когда поселенцы выбираются из лесных дебрей и устремляются в город, чтобы продать добытое и шумно провести время в портовых тавернах. Раньше она намеренно избегала доков Диллингсуорта.