Непредсказуемый мужчина - Эмма Диксон

Стараясь не шуметь, чтобы на следующий день не ловить осуждающих взглядов матери, вечно беспокоящейся, что ночная жизнь дочери плохо отразится на ее здоровье и красоте, Линда скинула туфли в холле и на цыпочках пробралась в свою комнату. Свет можно было уже не включать — солнечные лучи заливали спальню. С раздражением задвинув шторы на окнах, Линда стянула платье и уселась перед туалетным столиком снять макияж. На зеркале белел листок, прикрепленный скотчем. Сорвав его и немедленно узнав почерк матери, она прочла записку: «Доченька! Не забудь, к двенадцати часам мы должны ехать на оглашение завещания. Мама».

Часы показывали половину седьмого утра.

— Черт! — вслух выругалась Линда, понимая, что выспаться ей теперь конечно же не удастся. Но она тут же себя успокоила, решив, что наверстает упущенное после обеда. Иначе ей, пожалуй, не выдержать этого марафона с Мэтом Харрисоном, прилипшим так, что пришлось ему пообещать встретиться сегодня же вечером. Хотя, если вспомнить вытянувшееся лицо этой напыщенной Мадлен, от которой он к ней переметнулся, игра стоила свеч. Пусть подружка побесится! Потом, если захочет, она ей Мэта вернет — невелика добыча, не замуж же за него выходить. Просто не удержалась, чтобы не проверить еще разок силу своих чар…

Линда сладко потянулась. Интересно, а зачем им всей семьей тащиться к тетушкиному поверенному? Ну что такого могла им завещать эта старушенция? Вряд ли у нее остались какие-то ценности. Вот только если ее недвижимость… Интересно, а сколько сейчас может стоить квартира тетушки Жаклин? Жаль, что она, Линда, так и не удосужилась у нее ни разу побывать. Хотя ведь собиралась, правда, в основном из-за этого ее неотразимого соседа Пола Дугласа, о котором столько разговоров и в их тусовке, да и в их семье — говорят, не одна женщина голову из-за него потеряла. Кажется, он занимается антиквариатом и выпускает какой-то бюллетень. Ну да ладно, вот теперь на него и посмотрит — волей-неволей им придется побывать в оставленной тетушкой квартире…

Забравшись наконец под одеяло, Линда мысленно перебрала, о чем бы таком приятном ей помечтать — ее еще в школе подружки научили на сон грядущий думать только о самом хорошем. Она вспомнила, как чуть с ума не сошла, увидев синие глаза Харрисона. Только чего о них теперь мечтать, когда можно в реальности ими любоваться сколько угодно. Вот, вернувшись от поверенного, поспит и отправится на свидание с Мэтом. А все-таки интересно, какая сумма от тетушкиной квартиры достанется лично ей, Линде? Они ее, разумеется, продадут. На что им при их огромном особняке и таком же загородном доме жалкое тетушкино жилище в многоквартирном доме? А ведь это будут ее собственные, личные деньги — и трать их на что хочешь, папа все разрешит. Вот! Об этом и надо подумать: а чего же ей еще хочется?

Однако это оказался такой трудный вопрос, что ломать над ним голову Линда скоро отказалась — у нее и так всегда было все, чего бы она только ни пожелала. Ладно, пусть будут деньги, а применение им всегда найдется, мудро решила она, проваливаясь в сон.

Элин чувствовала себя чужой и одинокой. Отец сидел за рулем и с напряженной сосредоточенностью вел «даймлер». С заднего сиденья доносился монотонный голос матери, утешающей Линду, которая всем своим видом старалась показать, как она расстроена. С тех пор как они покинули офис поверенного, с Элин никто не разговаривал. С момента, как огласили завещание тетушки Жаклин, по которому вся недвижимость умершей отходила ей, все смотрели на нее словно на отвратительное насекомое.

— Твоя сестрица, наверное, сошла с ума!

Лаура Грейст сказала это мужу, но удар пришелся по младшей дочери. Любого, кто посмел бы благоволить Элин, а не ее красавице сестре Линде, мать назвала бы сумасшедшим. Слезы навернулись на глаза девушки. Она годами терпела родительскую неприязнь. Тетушка Жаклин была единственным искренне любившим ее человеком в семье Грейст. И Элин платила ей взаимностью. В последние годы тетушка и племянница особенно сдружились. Так разве это не справедливо, что тетушка Жаклин завещала именно ей свою недвижимость?

Элин с опаской глянула на отца, чтобы увидеть его реакцию на предположение о безумии его сестры. Лицо его было мрачным, брови раздраженно нахмурены. Руки крепко сжимали руль «даймлера». Между тем икающие рыдания Линды становились все громче.

— Не стоит продолжать, Лаура, — напряженно произнес Роберт Грейст. — Завещание имеет полную силу, и ни один суд не признает директрису самой престижной в Англии школы для девочек, сумасшедшей. Кроме того, я не намерен ворошить семейное грязное белье в судах. Нужно найти другое решение. Я уверен, мы сами в состоянии исправить эту досадную ошибку.

Элин сжалась от страха. Неужели у нее отберут наследство? В машине наступила тишина, рыдания Линды прекратились. Миссия выполнена, с горечью подумала Элин, сестрица рыданиями добилась своего. Она затылком чувствовала исходящую от нее мстительную враждебность. И родители тоже на ее стороне. Элин охватила печальная усталость.

Что бы, она ни делала, как бы ни старалась быть для родителей хорошей дочерью, Линда всегда была для них первой — самой красивой, самой умной и самой любимой. Она же, видать, родилась неудачницей, ею и останется навсегда, ничего с этим не поделаешь. А теперь тетушка Жаклин своим завещанием только еще больше осложнила ей жизнь.

В сущности, для их богатой семьи оставленная тетушкой квартира не представляет большой ценности, сухо размышляла Элин. Никто не повел бы и бровью, если бы она досталась Линде. Просто приняли бы это с пониманием. Все дело только в том, что тетушка нарушила принятые в семье правила: выделила ее, а не Линду. Но нечего даже стараться и доказывать, что она имела на это право, этим надо просто воспользоваться и покинуть дом. Ведь Элин уже давно поняла, что она не вписалась в свою семью. Очень горько, но бывает в жизни, видимо, и такое.

Покинуть дом! Покинуть дом и заняться тем, что она действительно хочет — добиться успеха в жизни, а не оставаться неудачницей, какой она всегда будет в кругу семьи. Эта мысль все глубже и глубже пускала корни в ее сознании. Тетушка Жаклин подарила ей место, где она сможет жить вне семьи. Если удастся найти работу — а ее устроит любая работа, только бы хватало на жизнь, — в свободное время можно будет делать эскизы. Когда же завещание тетушки Жаклин официально вступит в силу, она сможет открыть собственный специализированный магазин и продавать свои изделия. А если повезет, то и принимать заказы.

Звонок поверенному подтвердил, что Элин действительно в любое время может поселиться в тетиной квартире. Нужно лишь взять ключ в офисе стряпчего. Проблема лишь в том, чтобы найти работу, но ей это, безусловно, удастся. Должен же где-нибудь пригодиться ее диплом школы искусств.

На Элин нахлынула мощная волна благодарности. Если бы не тетя, она никогда не поступила бы в школу искусств. Отец вообще считал искусство несерьезным занятием, сомнительным в общественном отношении, и всячески препятствовал желанию дочери посвятить себя ему. Противостояние Элин с отцом длилось, пока в бой с братом не вступила тетушка Жаклин. Победа оказалась нелегкой, и еще неизвестно, чем бы закончилась борьба, если бы не строгий контроль со стороны тетушки Жаклин, обязавшей Элин быть достойной оказанной поддержки.