Если обманешь - Кресли Коул

Айвли-Холл, Бакстон, Англия

Весна 1846 года

Итан Маккаррик находил привлекательной ту скучавшую замужнюю женщину, которую вскоре собирался ублажить.

Хотя в настоящий момент он не мог судить об этом вполне здраво, поскольку при оценке его восприятия следовало делать скидку на выпитое виски — универсальный корректор женских прелестей. Сейчас, после получасовой скачки на холодном ветру до ее особняка, он был все еще пьян. Даже пьянее, чем прежде.

Однако Итан уверил себя, что женщина была красавицей. В ее роскошной спальне он снял сюртук и швырнул в направлении дивана, но промахнулся. Даже в одурманенном алкоголем состоянии он отметил ее видимое спокойствие, что мужчины прощают только красавицам. К тому же ранее, в затемненном зале бакстонской таверны, она проявила достаточную уверенность, обратившись к нему с предложением о свидании сегодня вечером. И она нисколько не сомневалась в том, что он не сможет отказать ей.

Итану показалось, что у нее был французский акцент и что она довольно высокая, хотя сейчас и полулежала, а до этого, когда впервые встретились, они совсем недолго стояли рядом. Этого времени ей хватило лишь на то, чтобы передать ему надушенную записку с указанием дороги к ее дому, попросить о соблюдении осторожности и нашептать, чем она предполагала заняться с ним.

В жилах двадцатитрехлетнего Итана струилась горячая кровь, так что ее непристойные планы казались ему вполне приемлемыми.

Он направился в угол просторной комнаты, к стоявшему там столику с бутылкой виски, а она потянулась за ним, встав на колени на кровати.

— Ты выждал пятнадцать минут после нашего отъезда со служанкой? — Она опасалась, что слух о ее недостойном поведении мог дойти до мужа.

Итан налил себе виски.

— Да, выждал. — Он в любом случае не поехал бы вместе с ней. Какое первое правило повесы? На свидание с женщиной, с которой намереваешься переспать, нужно отправляться только на собственной лошади, чтобы можно было сбежать, когда захочется. В противном случае она будет приставать всю ночь.

Итану претило общаться с назойливыми женщинами.

— Кто-нибудь видел тебя по дороге сюда? — спросила она.

— Нет, никто.

— Дело в том, что я не могу допустить, чтобы мой муж услышал о…

— Достаточно! — Он еще не пользовал ее, а она уже начинала действовать ему на нервы. — У меня и до тебя были замужние женщины. Я уже много раз занимался этим, — честно признался Итан.

— Конечно, не сомневаюсь в этом, — поспешила она согласиться с ним. Когда же он, наконец, направился к ней, заворковала: — Ты такой красивый маленький чертенок, Итан. Такой высокий, такой крепкий.

Итан выпил. Его покоробило ее фривольное обращение. В таверне он как-то не придал особого значения ее словам, когда она нашептывала ему, как, стоя на коленях, будет сосать его.

— Маленький чертенок? Мне не показалось, что ты намного старше меня, — сказал он, подойдя к кровати.

Она засмеялась.

— Совсем не намного. — Сейчас ему удалось лучше рассмотреть довольно привлекательные черты ее лица. Наверное, ей было чуть больше тридцати. — Мне достаточно лет, чтобы знать, чего я хочу, а когда увидела тебя, поняла, что ты будешь мой. — Она взяла бокал с остатками виски из его рук и поставила на прикроватную тумбочку. — Но готова поспорить, что женщины вешаются тебе на шею, правда?

— Где бы я ни оказался, — ответил он довольно заносчиво. И это было действительно так. Он был молодым лэрдом и нравился женщинам. Причем чем пьянее он был и чем жестче вел себя, тем больше нравился.

— Значит, если бы ты не пришел ко мне, то провел бы сегодняшний вечер с какой-нибудь другой женщиной из кабака?

— Легко, — ответил Итан. Когда он собирался уходить, черноволосая барменша, на которую он засмотрелся, бросила на него обиженный взгляд. Ее сестра тоже выглядела уязвленной. Он же только пожал плечами, будто ему все равно. Потому что ему действительно было все равно — с одной или с двумя.

— Тогда почему ты выбрал меня? — затаив дыхание, спросила женщина, явно напрашиваясь на комплимент.

— По мне, замужние женщины предпочтительнее, с ними удобнее иметь дело. — Они никогда не объявлялись впоследствии. Замужняя женщина быстро оказывалась в прошлом и становилась просто одной из многих на его счету, как тому и следовало быть. И если ее муж был настолько слаб и глуп, что позволял наставлять себе рога, значит, то и заслужил, а со стороны Итана это просто одолжение.

— Значит, ты со мной всего-навсего потому, что тебе это удобно? — Обиженно надув губки, она ловкими пальцами начала расстегивать его рубашку.

— Именно так.

Его черствость, похоже, возбуждала ее.

— Ах, этот твой акцент, — прошептала она. — Произнеси мое имя.

— Я его не знаю. Она улыбнулась:

— Сильвия…

— Меня это не интересует, — резко оборвал ее Итан. Она часто задышала от переполнившего ее желания.

Он привык к женщинам, предпочитавшим холодных, доминирующих самцов в постели, но чувствовал, что она хотела большего. У него, было, достаточно времени, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию, пока он добирался сюда верхом, и затуманенные выпивкой мозги твердили ему, что с этой женщиной что-то не так.

Она явно переборщила с духами, но такой же была женщина, с которой он провел предыдущую ночь. Сильвия была высокой, пышногрудой и черноволосой. Он находил привлекательным именно этот тип женщин. Тем не менее, когда, распахнув полы его рубашки, она начала облизывать его грудь, Итан снова почувствовал, что в этой женщине что-то смущает его.

Люди давно говорили, что у него не больше чувств, чем у животного. Что ж, сейчас инстинкт подсказывал ему, что лучше не связываться с этой женщиной. Итан нахмурился, когда ее губы заскользили вниз по груди, безошибочно указывая на конечный пункт их движения.

Неужели простое подозрение может оказаться сильнее воздействия на мозг шотландского виски и перспективы плотского наслаждения?

Да, может. Он отцепил ее пальцы от своих штанов и отшатнулся.

— В чем дело?

— Я ухожу. — Нагнувшись за рубашкой, он едва не упал и с трудом удержался на ногах. Итан понимал, что слишком много пьет в последнее время. Он был старшим братом и главой бедствовавшей на тот момент семьи, осознавал свою ответственность и неспособность изменить что-то, и никто не мог представить, как его тяготило это.

Но и пьянство никак не помогало.

— Уходишь? — возмутилась Сильвия. — Ты шутишь.

Он только коротко кивнул в ответ.