Самые счастливые времена - Барбара Воллес

Необходимо издать закон, запрещающий мужчине, столь неотразимо выглядящему в смокинге, появляться в обществе. При одном взгляде на спящего в кресле мужчину Пайпер охватывала дрожь. Несмотря на то что пиджак распахнулся, а галстук съехал набок, месье Фредерик Лафонтен все же выглядел на миллион долларов, не говоря уже о том, как восхитительно тонкая рубашка обтягивала мускулистую грудь. Надо непременно узнать, услугами какой химчистки он пользуется. Он спит здесь уже несколько часов, а на одежде не появилось ни единой складочки.

Форма Пайпер не выдерживала и пяти минут, – она провела рукой по черной юбке – ну, или около того.

И еще у нее не было таких красивых высоких скул и великолепных каштановых волос, таких мягких, что их хотелось потрогать. Вероятно, при рождении достоинства выдаются человеку комплектом.

Глубоко вздохнув, она потрясла его за плечо, стараясь не обращать внимания, к каким крепким мускулам прикасается. За восемь месяцев работы на этого человека она так и не научилась противостоять его обаянию.

– Месье! Вам пора просыпаться. Уже начало восьмого.

Он не ответил, и она потрясла сильнее. На этот раз попытка удалась. Веки медленно приподнялись, и он несколько раз сонно моргнул.

– Вы заснули в кресле, – сообщила Пайпер.

– Да? – Голос был низкий, с легкой хрипотцой. – Который час?

– Семь пятнадцать.

– Что? – Он вскочил, задев локтем правой руки чашку с кофе, поставленную Пайпер на стол всего несколько секунд назад. От резкого толчка чашка перевернулась и скатилась на пол, выплескивая коричневую жидкость. – Черт! – воскликнул он, глядя, как на белоснежной ткани рубашки расползается темное пятно. – Сколько раз я просил вас предупреждать, если ставите мне что-то под руку? Вам известно, что с этой стороны я ничего не вижу.

У нее не было времени произнести и слова, ведь он вскочил так неожиданно.

– Принесу вам салфетки.

– Не стоит. – Он уже скинул смокинг и вытянул рубашку из-под ремня. – Лучше уберите здесь, прежде чем кофе зальет весь ковер. Я приму душ. – Он развернулся, чтобы отправиться наверх.

– Подождите, – воскликнула Пайпер и бросилась поднимать лежащую в дюйме от его ботинка чашку. – Вы чуть на нее не наступили. – Она покрутила чашкой перед его носом.

Если он и оценил ее проворность, то от похвалы воздержался.

– Скажите Мишелю, когда он приедет, что я скоро буду готов. И позаботьтесь о том, чтобы портфель стоял у двери. Слева, – добавил он, повышая голос.

Можно подумать, она могла бы поставить его в другое место. Пайпер кивнула, проглотив язвительный ответ. Ей давно стало понятно, что некоторые бои приходится проигрывать. Сейчас именно тот случай. Как можно выиграть раунд у работодателя, стоящего перед ней с пятном от горячего кофе на животе? Дождавшись, когда он поднимется на несколько ступеней, она осмелилась посмотреть ему в спину. Было бы неплохо проучить его и поставить портфель именно справа.

Конечно, она никогда так не поступит, она не настолько подлая, чтобы издеваться над слепым, точнее, наполовину слепым человеком.

Суть была в том, что кажущиеся придирками замечания были в его случае важнейшими требованиями. Когда она поступала на работу, ее предупредили, что обзор зрения месье весьма ограничен, поэтому все в доме подстроено под эту его особенность. О каждом устанавливаемом рядом с ним предмете необходимо сообщать, поскольку отсутствие периферического зрения может стать причиной несчастного случая. Как правило, все проходило гладко, но бывали сложности, например, когда он резко входил в комнату, Пайпер смущалась и забывала обо всем на свете, включая его проблемы со зрением.

Дважды удостоверившись, что портфель действительно стоит слева от двери, Пайпер прошла в кладовку.

– Итак, начинается еще один увлекательный день в Париже, – пробормотала она себе под нос, направляясь в кухню. Как неприятно, что чашка с кофе упала на персидский ковер ручной работы; теперь, вместо того чтобы воспользоваться моющим пылесосом, придется оттирать водой и уксусным раствором.

Пайпер совсем не рассчитывала, что ее год за границей пройдет именно так. Предполагалось, что он станет стартом новой, прекрасной жизни. Жизни, полной восхитительных моментов триумфа. Она будет не вечно унылой Пайпер Раш, а шеф-поваром Пайпер Раш, ослепившей своим кулинарным талантом и природным остроумием всех мужчин Франции. Короче говоря, все должно было стать полной противоположностью жизни в Восточном Бостоне.

Впрочем, ей не стоило так обольщаться.

Очень скоро Пайпер поняла, что Париж ничем не отличается от Бостона, только люди здесь говорят по-французски. Для нее это стало только очередным недостатком. Несмотря на то что она много времени проводила среди людей, у нее появилась всего одна-единственная подруга. Все вокруг были озабочены лишь тем, как произвести впечатление на шефа Диспельту. Можно было предположить, что нежелание самой Пайпер подольщаться к боссу в некоторой степени ей поможет, но нет. Вчера она недостаточно долго готовила курицу конфи, а сегодня шеф заявил, что ее кассуле лишено аромата, и прочитал десятиминутную лекцию о том, что у хорошего повара даже «крестьянская еда» получается изысканной. Все ее одноклассники тихо похихикивали. Город огней не скоро будет у ее ног. Пока он не спешит ее полюбить.

Даже Фредерик не обращал на нее внимания, за исключением тех случаев, когда надо что-то ему подать. У него почти не было свободного времени, он разрывался между лекциями в университете и посещением многочисленных светских мероприятий.

Гнетущее одиночество, которое Пайпер тщательно скрывала от людей, грозило вырваться наружу. Ей все чаще приходилось подавлять в себе это неприятное чувство, пока оно не задушило ее. Господи, как много бы она отдала за то, чтобы просто с кем-то поговорить. И с еще большей радостью вернулась бы домой.

Рука невольно потянулась к мобильному телефону, но Пайпер заставила себя вернуть его обратно в карман фартука. В Бостоне сейчас глубокая ночь, ее сестра крепко спит. Пейшенс была единственной причиной, по которой она оставалась в Париже. Ведь та была уверена, что Пайпер живет как в сказке, а учитывая, сколько сестре это стоило, разочаровать ее было бы преступлением. Кроме того, у Пейшенс немало своих проблем; племянник ее хозяйки время от времени умудряется сделать что-то такое, отчего сестра пребывает на грани нервного срыва. Сейчас у нее нет времени нянчиться с младшей сестрой, постоянно жалующейся на то, что год обучения за границей не оказался столь безоблачным и счастливым, как она рассчитывала.

Вооружившись всем необходимым для чистки ковра, Пайпер направилась в гостиную, но остановилась у окна. Отсюда была отлично видна Эйфелева башня, и этот вид каждый раз напоминал ей, что все в жизни не так плохо. Да, ей очень одиноко, но при этом она живет в роскоши. А ведь вместо особняка месье она могла оказаться в убогой квартирке с тараканами. Или, еще хуже, просто на улице. С подобным ей уже приходилось сталкиваться, и повторения печального опыта Пайпер не желала.