Письмо императрицы - Ольга Свириденкова

Пролог

Петербург, февраль 1805 года

Князь Павел Ковров пребывал в прескверном настроении. Он даже не поехал ужинать в офицерский клуб, опасаясь затеять с кем-нибудь ссору и получить вызов на дуэль. А дуэль была сейчас ни к чему, так как могла помешать его производству в поручики.

Причина же хандры князя заключалась вот в чем. Некая замужняя дама, за которой он настойчиво ухаживал в последнее время, внезапно покинула столицу. Из сумбурной записки женщины Павел понял, что она безумно любит его, но не может решиться на супружескую измену и потому бежит в деревенскую глушь, «чтобы оплакивать там свою несчастную судьбу».

Сбежать от красивого, пылкого молодого кавалера, да еще и в деревню! Ничего глупее просто нельзя было придумать. Павел не знал, как бы повел себя, если бы любил эту даму. Но Павел не любил ее, а посему решил ничего не предпринимать. Пусть похоронит себя в глуши: достойный удел для жалкой гусыни! Павел так глубоко презирал эту женщину, что она была ему едва ли не противна. И все-таки, как же досадно: он потратил впустую целых два месяца! За это время он мог закрутить роман с другой дамой, не такой трусливой и нерешительной. Павел не понимал, как мог так просчитаться. Но теперь ничего не изменишь, оставалось извлечь из досадной истории урок и впредь не совершать подобных ошибок.

Желая хоть как-то развеяться, Павел решил ужинать. Однако не успел он распорядиться, как в кабинет вошел его закадычный приятель, Михаил Барбашин.

– Бой мой, кого я вижу! – воскликнул Павел с радостным оживлением. – Его сиятельство Мишель Барбашин собственной персоной!.. Что ты так долго не возвращался, старина? Поехал на неделю, а задержался на месяц! Мы в полку не знали, что и думать, уже собирались ехать искать тебя.

– Да, помилуй, что ж со мной могло случиться? – с виноватой улыбкой возразил Михаил. – Я ведь не на краю света был, а всего лишь в Москве.

– Ну, мало ли что, – усмехнулся Павел. – Ты у нас доверчивый и простодушный, вполне способен впутаться в скверную историю.

Михаил слегка покраснел.

– Право же, Павел, ты меня совсем за ребенка считаешь! А между тем, у меня уже есть… невеста!

– Что? – медленно переспросил Павел. – Как, как ты сказал? У тебя есть невеста?!

– Да, – торжественно подтвердил Михаил, покраснев еще больше. – И я собираюсь в скором времени жениться!

Павел посмотрел на друга не на шутку встревоженно.

– Помилуй, что за вздор ты несешь? Какая… да какая женитьба?! Ведь тебе только двадцать один год!

– Но я так влюбился, что не представляю себе жизни без своей Наташи, – начал оправдываться Михаил, смутившись выражением неподдельного ужаса в глазах товарища. – Она такая прекрасная, такая замечательная девушка, ну прямо ангел!

– Прекрасная девушка, говоришь? – переспросил Павел, нахмурив лоб и принимаясь сосредоточенно ходить по кабинету. – Ну-ну, друг Мишель, и какие же достоинства ты в ней нашел?

– Да очень много, начиная от красоты и заканчивая добрым сердцем. О, если бы ты ее только видел! Она хороша, словно греческая богиня весны! Грациозная фигурка, лилейная кожа, темно-голубые глаза такого глубокого, чудесного оттенка, какого я ни у кого не встречал. А волосы… они такого необычного цвета, что я затрудняюсь описать! Не просто каштановые, а с медным оттенком…

– Должно быть, она красит их индийской хной, – съязвил Павел.

– Ничего подобного! – возразил Михаил, вспыхнув по самые уши. – Наташа не красит волосы, это ее натуральный цвет. Ее дед был рыжеволосым, вот ей и передался этот оттенок. И доказательством тому служат веснушки…

– Веснушки?!

– Их у нее совсем немного, и они очень светлые, – торопливо пояснил Михаил. – И они нисколько ее не портят, даже наоборот! А ее брови…

– Ладно, Мишель, довольно поэзии, – поморщился Павел. – А ты вот лучше расскажи, из какой она семьи. Так же знатна и богата, как ты?

Михаил замялся, подтверждая худшие опасения друга.

– Нет, Наташа не знатного рода. Ее отец – не граф и не князь, а простой русский дворянин.

– Как их фамилия?

– Голубцовы.

– Голубцовы? Не слыхал про таких дворян. Но, по крайней мере, за твоим ангелом дают приличное приданое?

– Откуда я могу знать! Я еще не говорил с родителями, а только успел объясниться с Наташей. И она сказала, что я тоже ей нравлюсь и что она согласится стать моей женой, если родители не будут противиться!

– Ну разумеется, не будут, – колко усмехнулся Павел. – Такой завидный жених! А позволь узнать, сколько лет твоей богине весны?

– Восемнадцать.

Павел выразительно хмыкнул.

– Восемнадцать… Московские барышни выходят замуж в семнадцать, а то и в шестнадцать лет. Странно, что мадемуазель Голубцова, при такой замечательной красоте, до сих пор в девицах! Ты видел их дом?

– Э… дело в том, что у них нет дома в Москве. Они приезжают на зиму и останавливаются у родни, а в другое время живут в своем имении.

– Ясно, – мрачно заключил Павел.

Он подошел к камину, на котором стояла початая бутылка вина, наполнил бокал и сделал несколько глотков. Потом повернулся к притихшему Михаилу и спросил:

– Мишель, ты веришь, что я твой искренний друг и желаю тебе только добра?

– Разумеется, верю! – пылко воскликнул тот. – Но к чему этот странный вопрос? Ты полагаешь…

– Я полагаю, – с расстановкой произнес Павел, – что ты находишься на волосок от того, чтобы совершить самую ужасную ошибку в своей жизни.

– Но…

– Я не знаю твою избранницу и поэтому, конечно, не могу судить, хороша она или плоха, – менторским тоном продолжал Павел. – Однако скажу напрямик: я почти не сомневаюсь, что ее привлекли твой титул и богатство, а вовсе не ты сам. О, ради бога, не подумай, что я не считаю тебя достойным женской любви! Поверь, если бы речь шла о девушке, равной тебе по положению, я бы не стал сомневаться в ее искренности. Но твоя Наташа – небогатая и незнатная провинциалка. Стало быть, она должна думать не о романтической чепухе, а о том, как выбраться из своей деревни. Осуждать ее за это нельзя: кому ж не хочется жить достойно? Беда в том, что ты, Мишель, не можешь быть уверен, что она не лукавит и что ей действительно нужен ты сам, а не твое богатство.

Михаил посмотрел на друга несчастным, потерянным взглядом.

– Твои рассуждения весьма разумны, но… что ты предлагаешь мне? Не могу же я отказаться от Наташи на основании одних подозрений!

– Разумеется, нет, – улыбнулся Павел. – Я и не призываю тебя к этому. Мой замысел в другом. И я тебе его расскажу… но только после ужина! Мне нужно все обдумать, такие дела не решаются наспех.