Блаженная несвобода - Елена Кшанти

— И что же с тобой теперь делать? — горестно спросила Стеша, наклоняясь и приподнимая голову мужчины с асфальта.

Но он молчал, и только тоненькая струйка крови скатилась из уголка его сомкнутых губ и очутилась на ее ладони.

На миг перед глазами все поплыло, горячая волна хлынула к вискам, и что-то яростно забарабанило в грудной клетке. Такую струйку крови, стекающую из сомкнутых губ, часто показывали в фильмах, когда хотели изобразить смерть. И ей не хотелось верить, что это происходит на ее глазах. Видеть чужую смерть невыносимо, это было так невыносимо, что девушка поймала себя на мысли, что легче было, наверное, умереть самой. Она перевела глаза на небо, где предзакатное солнце уже раскрасило верхушки гор красноватой дымкой, и сжала губы. Звуков не было, казалось, что вся природа вокруг притаилась и ждала, ждала следующего мгновения, которое почему-то не наступало. Невозможность как-то исправить ситуацию делала Стешу окаменевшим истуканом, и ей не приходило ничего на ум, кроме как держать его голову в своих ладонях и тихо шептать мантру. И не потому, что она верила, будто это поможет. Просто это происходило помимо воли, совершенно автоматически и едва ли осознанно.

Чей-то джип зацепил его мотоцикл. Зацепил и уехал, даже не затормозив. А зацепить-то должен был ее, но она как-то увернулась, а он выскочил — он, этот иностранец с короткими русыми волосами, стриженными под ежик, с лицом, словно вырезанным из камня, и с жутко тяжелым телом, которое было так трудно оттащить к обочине дороги.

Но через несколько минут иностранец пошевелился и открыл глаза. Посмотрел по сторонам, потом взглянул на склонившуюся над ним незнакомку с обалденными рыжими волосами и улыбнулся.

— Ну слава богу, — прошептала она и стала вытирать бумажным платком кровь с его лица.

Они гнали с самого Палампура. Эту игру, дразнить мужчин, она придумала давно, еще в Москве. Игра основывалась на том, что почти все мужчины не любят, когда их обгоняет женщина за рулем. Ну в Москве это куда ни шло, там уже скоро половина женщин за руль сядет, а тут Индия — и вдруг девушка на мотоцикле…

Для женщин здесь предназначен скутер, это такой мотороллер с бензобаком под сиденьем, поэтому он очень легок в управлении. Но ей скутер не нужен, ей нужен мотоцикл настоящий. То ли из-за его функциональности или большей скоростной разрешимости, то ли просто от хронического желания быть на виду и круче всех, которое давно уже слилось с ее личностью и обратно разливаться не собирается, что бы она ни делала.

Просто она выросла там, где все носили одинаковые платья, одинаковые туфли и где всех поголовно раз в год стригли наголо. Поэтому, когда она закрыла эту нелепую страницу своей жизни, ее образ, стиль жизни и даже поведение полностью изменилось на нечто противоположное этой серой одинаковости. Как будто картину бездарного художника содрали, а под ней оказался яркий оригинал, при виде которого люди раскрывали рты, удивляясь его изысканности и неожиданности.

Стеша стала популярной, о ней говорил весь город. И город все доподлинно знал лучше нее самой: с кем она пила кофе, кого везла на своем мотоцикле и даже кто у нее ночует дома, когда она ночует совершенно одна. Но Стеше это нравилось. Нравилось потому, что это выделяло ее из скучной повседневности. Она понимала, что люди знают ее, думают о ней и не забудут очень долго, даже если ее уже здесь не будет. Стеша давно познала свою странную, плохо поддающуюся корректировке черту характера — если она не в центре внимания, то и жить тут не может. И игра эта вперегонки оттуда же. Ехала бы спокойно себе, каску надела бы, да рубашку посвободнее… Может быть, сразу бы и не приметили, что женщина. Так нет же, волосы рыжие по ветру, футболка в обтяг, и слово какое-то на груди непонятное написано.

Вот он ее и нагнал. Улыбчивый такой, ясноглазый, и взгляд при этом не осоловелый, как у здешних иностранцев. Видно, что в Индии не так давно. Это по свежевосхищенным глазам прочитать можно. Те, кто здесь уже по несколько лет зависают, совсем по другому смотрят, как будто уже Индию частично приватизировали.

Так вот, он так поулыбался-поулыбался, ну Стеша, естественно, тоже улыбаться начала. Знала, что на трассе это опасно, дорога с Палампура несколько часов без перерыва. Потому что останавливаться нельзя. Молодые индусы при виде одинокой женщины на мотоцикле сразу тревожиться начинают. Особенно паньджабцы, они здесь гастролеры, тоже по серпантину носятся, проветриваются. У них там, в Амритасаре, жарко, а здесь, в Гималаях, в самый раз. Так они прямо стаями на мотоциклах на север и приезжают.

Но этот-то не индус, европеец, культурный значит, да и глаза у него ясные, добрые, ну как не улыбнуться?

Ну и гнали они наперегонки с самого Палампура, по-над пропастью да под-над краем. Дороги-то горные. А на повороте их обгонять стал какой-то джип. Так все и случилось…

Стеша опять склонилась над иностранцем.

— Ты уж крепись, — попросила его.

А он глаза открыл и опять попытался улыбнуться, да только вместо этого какая-то гримаса получилась. А девушке жутко тревожно, не знает, что и предпринять. «Скорую» здесь не вызовешь. Она тут ни разу никаких «скорых» не видела, может, их и в природе не существует. Только разве проезжающую машину тормознуть. А что она, спрашивается, с двумя мотоциклами делать будет?