Ожившая статуя - Сандра Филд

За дверью был враг.

Лорен Кортни сделала глубокий вдох и расправила рукой подол юбки. Настоящий враг. Человек, у которого есть доказательства — без сомнения, сфабрикованные доказательства — мошенничества отчима Лорен, которого она очень любила. Поверить в то, что Уоллис Гарварсон лжец? Мошенник? Да скорее солнце взошло бы на западе, чем милейший Уоллис обманул бы кого-то!

Однако Рийс Кэллахэн, владелец огромной телекоммуникационной империи, штаб-квартира которой располагалась в сверкающем небоскребе в Ванкувере, очевидно, был уверен в обратном. Поэтому Лорен пришла к нему в офис, чтобы вразумить его. И защитить репутацию и доброе имя недавно умершего Уоллиса, поскольку сам он этого сделать уже не мог. Ей пришлось соврать относительно цели своего визита в цитадель мистера Кэллахэна — это было неприятно, но необходимо. Девушка понимала: такой жесткий и успешный человек не согласился бы на встречу с ней, знай он истинную причину.

Лорен расправила плечи, поймав свое отражение в высоком окне, смотревшем на Английскую гавань. Ее каштановые волосы были стянуты на затылке, и копна непослушных завитков спускалась до шеи. Темно-серый костюм от известного модельера был даже излишне строгим, с единственной вольностью — шлицей на юбке. Блузка словно пенилась многочисленными рюшками. Дополняли наряд туфли-лодочки из итальянской кожи в тон сумочке, серебряные украшения и довольно яркий макияж.

При обычных обстоятельствах Лорен ни за что на свете не надела бы серое: ей по душе были более радостные цвета. Но дома, в Нью-Йорке, девушка решила, что на этой важной встрече должна выглядеть элегантно и в то же время сдержанно.

Секретарь в приемной открыла массивную дверь, обитую дубовыми панелями, и вежливо произнесла:

— Мистер Кэллахэн, к вам пришла мисс Лорен Кортни.

Лорен вошла в кабинет. Дверь за ней тут же закрылась. Рийс Кэллахэн встал, обогнул большой стол темного дерева и подошел к ней, протянув руку для приветствия.

— Очень рад, мисс Кортни. Я приобрел две ваши скульптуры на выставке в прошлом году. И весьма сожалел, что не застал там вас.

У Кэллахэна было сильное рукопожатие. Уголки его губ дрогнули в формальной улыбке. Холодные голубые глаза остались непроницаемыми. Его лицо сразу заинтересовало ее как скульптора: четкие черты, мощный подбородок, надменные скулы. Слегка волнистые, идеально уложенные волосы были немного светлее каштановых локонов Лорен.

Его тело также привлекло ее внимание, и она честно себе в этом призналась, ощутив внезапную сухость во рту. Сразу чувствовалось, что под идеальным деловым костюмом скрывалось сильное мужское начало, утаить которое было бы сложно.

Кэллахэн был сантиметров на десять выше ее. Рост Лорен составлял сто семьдесят два сантиметра. Она не привыкла смотреть на людей снизу вверх, чувствовать себя ниже собеседника и таким образом оказываться в невыгодном положении, как теперь. Ей это не понравилось. Ни капельки. Напомнив себе, что человек, стоявший перед ней, был врагом, девушка высвободила руку из его крепких пальцев и холодно сказала:

— Надеюсь, скульптуры, которые вы приобрели, по-прежнему радуют ваш глаз.

— Они неплохо смотрятся в моем интерьере. Мне всегда нравилась бронза. А ваши работы особенно.

Получилось, что она набилась на комплимент. Впрочем, его любезность понравилась ей.

— Благодарю вас.

— Я всегда остаюсь доволен, если мои капиталовложения оправдываются. Цены на ваши скульптуры растут с каждым месяцем. И это меня радует.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Лорен.

— Так вы по этой причине купили мои работы? Чтобы вложить деньги?

— А разве могла быть иная причина?

— Я думала, они затронули какие-то струны вашей души.

Мистер Кэллахэн издал смешок удивления.

— Значит, вы ошиблись. Это не по моей части.

Девушка уже и сама начала догадываться о нечувствительности собеседника к любым видам красоты. Но, как бы там ни было, ей придется общаться с ним. Стараясь не показать своего раздражения, Лорен вежливо спросила:

— Позволите присесть?

— Разумеется, прошу вас. Могу я предложить вам кофе?

— Нет, благодарю. — Она грациозно опустилась в кожаное кресло. — Должна признаться, мистер Кэллахэн, что несколько неверно описала причину моего прихода. Это не визит вежливости с целью обсудить мои скульптуры.

— Вот как? А я-то полагал, вы пожаловали, чтобы потребовать комиссионные из-за возросшей цены на ваши работы. Так сказать, собрать свою жатву.

Ее ресницы едва заметно дрогнули.

— Я никогда прежде не занималась подобными вещами и не вижу причин начинать.

— Очень разумно с вашей стороны.

Лорен заставила себя улыбнуться так же формально, как это делал мистер Кэллахэн.

— Вы не стали бы вкладывать деньги в две мои скульптуры, если бы не считали меня талантливой. И должна вам сказать, что даже в самые трудные времена я не позволяла богатым покупателям диктовать мне, как творить.

— Тогда зачем же вы явились ко мне, милейшая мисс Кортни? У богатых много прихотей, но и много дел. Иными словами, меня ждет работа, поэтому я предпочел бы, чтобы вы перешли непосредственно к сути.

Мистер Кэллахэн прислонился к краю стола, и ей приходилось говорить с ним, слегка запрокинув голову.

— До меня дошли слухи довольно неприятного толка. Я очень надеюсь, что вы заверите меня в их полной несостоятельности. В этом случае я покину ваш кабинет в тот же момент.

Он огрызнулся:

— Делать мне больше нечего, как только распространять или опровергать какие-то там слухи. Пересуды в любом их проявлении никогда не интересовали меня.

— Я слышала, вы собираетесь опубликовать доказательства мошенничества Уоллиса Гарварсона.

Мистер Кэллахэн приподнял бровь.

— А, так это вовсе не слухи.

Лорен инстинктивно вцепилась в свою кожаную сумочку.

— Вы не можете располагать подобными доказательствами.

— Это еще почему?

— Он был моим отчимом. И не мог поступить бесчестно. Я обожала его.

— Это скорее говорит о недостатке проницательности у вас, чем о наличии совести у Уоллиса Гарварсона… Вижу, скульптуры вы создаете гораздо лучше, чем разбираетесь в людях.

— Я очень хорошо знала его!

— Однако не взяли его фамилию.

— Он был вторым мужем моей матери, — стараясь не нервничать, объяснила девушка. — Мой отец умер, когда мне было три года. Мама развелась с Уоллисом, когда мне исполнилось двенадцать, но мы продолжали дружить с ним до самой его смерти. Полагаю, вам известно, что он умер год назад и не может защитить себя от ваших нелепых и необоснованных нападок. Поэтому я и пришла к вам — чтобы постоять за его честь.