Луна прерий - Мэгги Осборн

Делла не узнала всадника, подъезжавшего в сумерках к ее дому, но поняла, кто он такой, потому что волосы у нее встали дыбом. Она ждала его или подобного ему уже десять лет. И вот он появился. Поднявшись со скамейки на веранде, она оправила передник и ждала.

Мужчина скакал на коне как солдат – высокий, подтянутый, в полной боевой готовности. Его плечи были напряжены, волевой подбородок гордо вздернут. Для таких, как он, война еще не закончилась.

Делла заметила, что еще издали он внимательно рассмотрел и ее, и все вокруг. Ее крошечный домик, убогие сараи. Она готова была поклясться, что тяжело добытый опыт подсказал ему все, что необходимо знать солдату. Сколько у нее коров и кур, сколько комнат в доме, где можно спрятать имущество. И конечно же, он понял, что она здесь одна и никакой угрозы не представляет. Как будто бы подтверждая ее предположения, он осадил коня перед самым крыльцом и опустил руки. Напряжение в его фигуре чуть-чуть спало.

– Миссис Уорд?

Низкий голос. Без акцента. Нейтральный. Ни теплый, ни холодный. Этот человек был чужаком, с винтовкой и револьверами у луки седла, приехавшим к одинокой женщине. Он даже не попытался успокоить ее хотя бы улыбкой, сообщив ей свое имя или цель приезда.

– Я ждала вас, – ответила Делла. Она догадалась, зачем он здесь.

Незваный гость спешился и приподнял шляпу. Он был высок, как и предполагала Делла. Волосы темные, под плащом – пояс с оружием. Однако Делла не чувствовала страха. Да и вряд ли что-нибудь могло ее испугать.

– Я приехал насчет вашего мужа.

– Да.

Сразу после войны Делла, несомненно, расплакалась бы, сбежала по ступенькам и принялась умолять этого человека рассказать ей все, что он знает. Теперь же она так долго жила в постоянной скорби под гнетущим чувством вины и собственной беспомощности, что сама не знала, хочет ли слышать те слова, которые этот мужчина собирался сказать.

– Кто вы?

– Мое имя Камерон, – произнес он, остановившись у крыльца.

Делла судорожно сглотнула. К таким красивым, представительным мужчинам женщин обычно влечет. Но Делла чувствовала, как где-то внутри нарастает страх. Такие люди весьма опасны, жестоки и беспощадны, что проявляется даже в том, как они двигаются и держат себя. Делла подумала, что даже мужчины тщательно взвешивают слова, прежде чем обратиться к мистеру Камерону, а женщин задевает суровое безразличие в его глазах.

Делле стало стыдно за свои растрепанные волосы, старое, выгоревшее платье и грязный передник. Она кивнула и жестом указала Камерону на дом:

– Хотите кофе?

– Благодарю вас.

Когда они вошли внутрь, Делла сразу прошла к плите. Камерон остановился и осмотрелся вокруг. Разглядывать особо было нечего. Небольшая комнатка служила и кухней, и гостиной, и прачечной, и комнатой для рукоделия в зависимости оттого, что было нужно в данный момент. Позади этой комнаты располагалась спальня, а на небольшом чердачке Делла устроила своего рода кладовку. Камерон снял шляпу и плащ, положил на пол возле своего стула, не спросив у нее, снять ли ему ремень с оружием, хотя любой на его месте поступил бы именно так.

– У меня есть пирог с изюмом. Свежий, утром испекла, – предложила Делла, доставая чашки с полки над плитой.

– Нет, спасибо.

– Полагаю, вы поужинали в городе.

Делла разочарованно поджала губы. К ней нечасто заезжали гости, и поэтому ей очень не хотелось, чтобы этот человек сразу же уехал. А еще ей хотелось насколько возможно оттянуть ту минуту, когда он расскажет ей о муже, поэтому Делла решила накормить Камерона и отвлечь его разговором. Как это глупо! Мистер Камерон производил впечатление человека, столь же часто ведущего светские беседы, как и она сама. Делла поставила перед ним на стол чашку с кофе и сама села напротив. Камерон рассматривал ее так, словно они уже были знакомы и он пытался найти изменения в ее внешности с того времени, как видел ее в последний раз.

– Мы с вами встречались раньше?

А может, он просто грубый мужлан? Делла помнила, что друзья Кларенса отличались хорошим воспитанием. Но война все меняет. Теперь и сама Делла не блещет хорошими манерами.

– Я был здесь несколько лет назад. Вы тогда работали в «Серебряной подвязке».

Делла чуть было не выронила чашку.

– Погодите…

Да, что-то в его внешности показалось ей знакомым. Но почему, ради всего святого, она должна была запомнить именно этого человека из нескольких сотен ему подобных, посетивших «Подвязку»? Однако что-то в его лице… И тут она вспомнила.

– Ночь тогда выдалась холодная. Вы стояли у печки. И сказали: «Не думал, что найду в салуне такую женщину, как вы».

– А вы ответили: «Откуда вам знать, какая я».

Как странно, что оба они запомнили такой коротенький разговор. Вдруг щеки Деллы залились румянцем, и она повернулась к расположенному над плитой окну. Ей не хотелось вспоминать о том времени, когда она работала в салуне, и сейчас было неприятно сидеть нос к носу с мужчиной, видевшим ее в дурацком костюме с коротенькой юбкой и с пером в волосах.

Вспомнив его лицо таким, каким оно было тогда, Делла перевела взгляд на Камерона. Он немного пополнел, морщины на лбу и в уголках глаз стали глубже. Черты лица – более резкими. Огонь и ярость в глазах уступили место усталости. Он явно нуждался в отдыхе. Делла снова судорожно сглотнула. Влечение, смешанное с тревогой, сосредоточилось где-то в желудке.

– Погодите минутку! – Она в гневе вцепилась в край стола. – Вы приезжали сюда несколько лет назад, чтобы найти меня, правда? – Камерон никак не отреагировал на ее слова. – Почему же ничего не рассказали о Кларенсе еще тогда?!

– Мне следовало сделать это. – Подув на кофе, он поднес чашку к губам.

Делла подошла к окну и выглянула наружу, стараясь унять бушевавший в груди ураган.

Это был самый влажный июнь в северном Техасе за многие годы. Прерии и низкие холмы покрылись густой зеленью. В жаркий вечер, подобный этому, Делла, бросив вызов москитам, спустилась бы в заросли тополя, чтобы поболтать ногами в ручье. Или надела бы свою бесформенную мужскую шляпу и пропалывала бы огород до самой темноты. А может, осталась бы дома и наблюдала за тяжелыми облаками, закрывающими закатное небо.

– Да, вам следовало сделать это, – наконец проговорила она. Гнев – пустая трата энергии. Он приехал к ней сейчас, и только это имеет значение. – Я знала, что должно быть еще что-то, помимо письма, которое получил отец Кларенса, – дрожащим голосом добавила Делла. – Что-то большее, чем простое официальное извещение. Должно было быть послание для меня…