Его грешные пути - Саманта Джеймс

Шотландия, начало XIII века

— Не бойся.

Голос, произнесший эти слова, был холоден, как горное озеро в зимние морозы. Услышав их, Мередит Монро оцепенела… Она вспомнила, что однажды уже испытала подобное оцепенение.

Ее четки соскользнули на пол. Не бойся, повторил голос. Увы, она боялась! Не просто боялась, но была в ужасе, потому что в двух шагах от нее возвышались массивные фигуры двух мужчин. Рука третьего крепко зажимала ей рот.

Эти люди не должны были здесь находиться. Единственным мужчиной, имевшим доступ в монастырь, был отец Маркус, приходивший, чтобы отслужить мессу да исповедать монахинь и послушниц, живших за толстыми каменными стенами Коннириджа.

Мысли у нее путались. Боже милосердный, ее схватили, когда она молилась, стоя на коленях возле постели, и грубо поставили на ноги. Тот, который теперь держал ее… у него такая огромная ручища! Она закрывала ей нос и рот, так что Мередит едва могла дышать. Ее оглушали удары собственного сердца, громко отдававшиеся в ушах.

И с каждым ударом сердца нарастал страх — она не сомневалась: эти люди хотят причинить ей зло. Где сейчас матушка Гвен? Где сестра Амалия? Как эти люди проникли за высокие монастырские стены? Неужели никто не услышал ни звука? У нее зародилось страшное подозрение: а вдруг никто ничего не услышал потому, что их уже нет в живых?

Нет. Только не это! Она не должна так думать, иначе не выдержит!

Человек, зажимавший ей рот, угрожающе прошептал:

— Хочу предупредить: не вздумай кричать, это тебе не поможет. Ты меня поняла?

Кричать, подумала она. Он, как видно, шутить изволит! Она не могла пошевелиться от ужаса. А горло ее от страха так пересохло, что, даже если бы она попыталась кричать, не смогла бы этого сделать!

— Кивни, если поняла меня.

Она с трудом приподняла и опустила подбородок.

— Отлично, — пробормотал он. — А теперь, Мередит Монро, дай-ка на тебя посмотреть.

У нее подкосились ноги. Он знает ее имя! Откуда?

Незнакомец медленно развернул ее к себе лицом.

Словно желая ему помочь, из-за облаков выплыла полная луна, и ее свет проник сквозь узкое оконце, расположенное высоко над полом. Мередит, почувствовав на себе его напряженный взгляд, покраснела. Волосы ее были распущены и не прикрыты ни платом, ни даже вуалью. Ни один мужчина не видел их с того дня, как много месяцев назад она распрощалась со своим отцом.

Мужчина молча не отрываясь смотрел на нее, и интуиция подсказывала ей, что этот человек у них главный.

Набравшись храбрости, Мередит медленно подняла глаза и взглянула ему в лицо. Он казался ей воплощением зла. В полутьме трудно было разглядеть его черты, но такого напряженного мерцающего взора она еще не видывала. Их взгляды встретились, и она задрожала от страха. Может быть, это и есть лицо смерти?

Она перевела взгляд на меч, висевший у него на поясе, потом увидела шотландский кинжал, рукоятка которого была украшена затейливой резьбой, и вдруг отчетливо поняла, что если сегодня суждено пролиться крови, то это будет ее кровь.

Один из мужчин зажег огарок свечи.

— Это она? — спросил он.

— Да, — ответил человек, стоящий рядом с ней. — Она типичная Монро, не ошибешься.

Ей было страшно, однако она заставила себя говорить:

— Что вам здесь надо? Я вас не знаю, хотя вы, кажется, знаете меня.

Он не подтвердил, но и не опроверг ее слова.

— Вы собираетесь убить меня? Вместо ответа он спросил:

— Ты заслуживаешь смерти?

«Нет!» — хотелось закричать ей. Но вместо этого ее пальцы потянулись к небольшому серебряному распятию, висевшему у нее на шее. Его подарил ей отец в тот день, когда привез ее сюда. Прикасаясь пальцами к травленой поверхности, она как бы черпала спокойствие и силу. Она вспомнила слова отца, сказанные им на прощание: «Помни, дочь, Господь всегда будет с тобой… как и я».

Она едва заметно покачала головой.

— Не мне судить об этом.

Он усмехнулся, хотя глаза его остались холодными.

— Может быть, я могу об этом судить?

Мередит судорожно глотнула воздух. Неужели у этого человека нет никакого уважения к Всевышнему? «Глупый вопрос, — отозвался внутренний голос. — Разве само его присутствие не является ответом?»

— Ни одному человеку не дано судить об этом, только Богу, — сказала она, изо всех сил стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Однако не всегда так бывает. Разве мало Божьих созданий умирает от болезней? Умирают и дети, и старики. А мужчины… мужчины убивают других мужчин… а иногда и женщин.

У нее мороз пробежал по коже от этих слов, и она побелела как мел.

— А что стало с остальными? — дрожащим голосом спросила она. — С матушкой Гвен? С сестрой Амалией? Неужели они…

— Они живы и здоровы и спокойно спят в своих постелях.

Мередит глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Чего он хочет от нее? Не похоже, чтобы он собирался отвезти ее к отцу! Надо попытаться удрать от этого сумасшедшего, потому что только такой безумец, как он, мог осмелиться проникнуть в это святое место.

И, круто развернувшись, она выбежала из кельи.

Не следовало ей быть такой самонадеянной. Она была проворна, но они еще проворнее. Не успела она пробежать и трех шагов, как сильные руки сжали ее как клещи и заставили остановиться. Потом ее поволокли назад и поставили перед ним. Она ударилась о его тело, как о каменную стену.

Она принялась отчаянно вырываться из чужих рук.

— Стой спокойно! — прошипел он.

Как бы не так! Она не желала ему подчиняться! Он схватил ее за плечи.

— Прекрати, черт тебя возьми! — прорычал он.

Его рука сжала ее талию, угрожая сломать ребра. Ей стало трудно дышать. Она чувствовала, как он силен, ощущала мощь его мускулов. Она ловила ртом воздух, стараясь перевести дыхание, понимая, что он может без труда сломать ее, как тонкую веточку.

Она отказалась от сопротивления. Голова ее поникла. Она издала какой-то сдавленный жалобный писк, ненавидя себя за то, что не может унять дрожь в теле, и сознавая, что он видит ее страх. Если ей суждено умереть, то пусть уж смерть будет мгновенной: кинжал в сердце — и конец.

Но похоже, на это нечего рассчитывать.

Она почувствовала, как ее оторвали от холодного каменного пола, и с удивлением обнаружила, что сидит на скамье возле стола.

— А теперь делай то, что я прикажу.