Поцелуй горца - Карен Мари Монинг

Северошотландское нагорье, 1518 год

— Этот МакКелтар опасный человек, Невин.

— Ну что на этот раз, мама? — Выглянув в окно хижины, Невин посмотрел на густую траву, блестевшую в свете утреннего солнца.

Его мать была предсказательницей, и он знал, что глупо оборачиваться и встречаться с ней взглядом. Прямой взгляд Бессета восприняла бы как поощрение, и тогда ему не избежать разглагольствований об очередном туманном пророчестве. Его мать, и прежде не отличавшаяся острым умом, в последнее время подозревала всех и вся.

— Мои тисовые палочки говорят мне, что лэрд представляет для тебя смертельную угрозу.

— Лэрд? Друстан МакКелтар? — Невин недоверчиво глянул через плечо.

Бессета выпрямилась возле столика у очага и внимательно наблюдала за реакцией сына. Невин понял, что она все-таки добилась своего: среагировав на ее слова и обернувшись, он попался. Невин тихонько вздохнул. Опять он дал втянуть себя в разговор и застрял в нем, как в тех кустах ежевики, где пару раз запутывались полы его рясы. Теперь, если он хочет остаться целым и не исцарапаться, нужно очень тщательно подбирать слова, пока беседа не превратилась в свару.

Бессета Александр потеряла в этой жизни слишком много и теперь яростно держалась за то, что у нее осталось, — за Невина. Он подавил желание распахнуть дверь и сбежать в спокойное утро, потому что при первой же возможности мать снова поймала бы его и продолжила свои жалобы.

— Друстан МакКелтар не представляет для меня опасности, — спокойно сказал Невин. — Он прекрасный правитель, и быть духовником его клана — честь для меня.

Бессета покачала головой, ее губы задрожали. В уголке рта застыла слюна.

— Ты рассуждаешь как священник. Ты не видишь того, что вижу я. И это тоже пугает, Невин.

Он ответил одной из своих самых благожелательных улыбок. С их помощью Невин, несмотря на свою юность, всегда успокаивал мятущиеся сердца грешников.

— Ты когда-нибудь прекратишь читать мою судьбу по рунам и палочкам? Всякий раз, как меня переводят на новое место, ты принимаешься за гадание.

— Я была бы плохой матерью, если бы не беспокоилась о будущем своего сына! — закричала Бессета.

Невин убрал с лица прядь волос, пересек комнату и поцеловал мать в морщинистую щеку. А потом протянул руку и смешал гадательные палочки, упавшие загадочным узором.

— Я принял сан, а ты все возишься со своими прорицаниями. — Он взял дрожащую руку Бессеты в ладони и погладил, успокаивая. — Ты должна оставить это, мама. Как я могу проповедовать крестьянам, если моя собственная мать верит только языческим щепкам?

Бессета отдернула руку и отобрала у сына палочки.

— Это не просто щепки. Относись к ним с уважением, сын! А его нужно остановить.

— Ну что такого страшного рассказали про лэрда твои палочки? — Любопытство оказалось сильнее желания как можно быстрее завершить этот глупый разговор.

К тому же Невин не сможет развеять страхи матери, если не узнает, из чего они проистекают.

— Он скоро женится, и его леди причинит тебе вред. Думаю, она собирается убить тебя.

От такого заявления Невин только беспомощно открыл и закрыл рот, как вытащенная из воды рыба. Он знал, что бесполезно искать смысл в странных предсказаниях Бессеты, однако то, что у нее вообще появлялись подобные мысли, подтвердило его страхи. В своих рассуждениях его мать все реже и реже опиралась на реальность. Бессета заблудилась в своем бреду.

— Ну зачем кому-то меня убивать? Я же священник, какой в этом смысл?

— Я не вижу причины. Возможно, эта леди влюбится в тебя и решит отомстить за пренебрежение.

— Вот теперь ты точно говоришь глупости. Влюбится в меня, а не в Друстана МакКелтара?

Бессета посмотрела на него и быстро отвернулась.

— Ты красивый мальчик, Невин, — солгала она с материнским апломбом.

Невин рассмеялся. У Бессеты было пятеро сыновей, но только он родился тонкокостным, худым и слабеньким. Поэтому и решил посвятить себя Богу, а не воинской службе у короля. Невин прекрасно знал, как выглядит. Он не был красив — как Друстан МакКелтар, — не был рожден для битв, власти и соблазнения женщин и давно уже смирился с таким положением вещей. Господь выбрал его, Господь говорил с ним, и для Невина это было важнее физической силы.

— Убери свои палочки, мама, я не хочу больше слушать эту ерунду. Тебе не нужно за меня волноваться. Господь присматривает за… — Он осекся на полуслове.

Фраза, которой Невин часто успокаивал паству, в данном случае могла снова вызвать старый, очень долгий и неприятный спор. Бессета нахмурилась.

— О да, твой Господь определенно присматривает за моими сыновьями, не так ли?

От боли и язвительности в ее голосе у Невина заболело сердце. Из всей своей паствы только с собственной матерью он не мог найти нужных слов.

— Напоминаю, мама, что он и твой Господь тоже и, когда меня посвятили в сан и отправили сюда, ты радовалась этому назначению, — спокойно сказал Невин. — И ты не причинишь вреда Друстану МакКелтару, мать.

Бессета пригладила седые волосы и посмотрела в потолок.

— Тебе так страшно услышать правду, Невин?

— Не нужно усложнять наше положение здесь, мама, — мягко ответил он. — У нас хороший дом, прекрасные соседи, и я хотел бы остаться здесь надолго. Пообещай мне, что не будешь делать глупостей.

Бессета упрямо молчала и смотрела в сторону.

— Мама, взгляни на меня. Ты должна пообещать. — Невин не отступал, и ей пришлось пожать плечами и угрюмо кивнуть.

— Я не причиню вреда Друстану МакКелтару, Невин. А теперь иди куда шел, — резко отмахнулась она. — Мне, старухе, нужно кое-что сделать.