Путешествие в рай - Барбара Картленд

1839 год

— Я вижу, ты получила письмо, Камала, — пророкотал за обеденным столом низкий властный голос.

Девушка невольно вздрогнула.

— Да, дядя Маркус, — тихо ответила она.

Войдя в столовую, она сразу увидела письмо среди прочей корреспонденции, которую лакей ежеутренне приносил к завтраку. Это было одно из множества неукоснительных правил, соблюдения которых требовал ее дядя, строго следя за порядком в доме.

Почти ничто и никогда не ускользало от его зорких глаз — вот и сейчас Маркус Плейтон с довольной улыбкой отметил, что Камала побледнела.

— Кто это тебе пишет?

Конечно же он никогда не упускает возможности вызнать все, что ему нужно. — Я не знаю, дядя Маркус… — Ты ждала этого письма?

— Нет, дядя Маркус…

— В таком случае тебе, естественно, не терпится узнать, кто же мог его написать. Предлагаю открыть его сейчас же и прочитать вслух.

Камала бросила нервный взгляд на противоположный край стола.

Ее дядя, грузный краснолицый мужчина, железной рукой управлял домочадцами и слугами. По сути дела, это был домашний тиран, коего в нем не признали бы лишь самые отчаянные храбрецы.

— Не понимаю, с какой стати Камале вообще кто-то пишет письма, — неожиданно пожаловалась Софи, крупная некрасивая девушка, похожая на отца.

Камала прекрасно знала: Софи ревнует. Тот простой факт, что кузина могла получить какое-либо письмо, будь оно всего лишь из магазина, вызывал у нее жгучую зависть.

Без сомнения, даже если бы дядя и не устроил эту сцену, ее позднее устроила бы Софи.

— Я не знаю, от кого оно может быть, — смутилась девушка, глядя на конверт с таким видом, будто в нем лежала бомба.

— Тогда давай не будем долго гадать о том, кто его написал, — саркастически произнес Маркус Плейтон.

Его строгий взгляд задержался на бледных щеках племянницы. Заметив, как она дрожащими пальцами потянулась к письму, дядя скривил губы в недоброй усмешке.

Было бы трудно найти двух столь непохожих девушек, как Софи и Камала, ведь даже при пристальном взгляде на них невозможно было догадаться, что они родственницы.

Камала была маленькой, хрупкой и очень красивой: огромные выразительные глаза и волосы оттенка первых лучей утренней зари делали ее неотразимой.

Темно-синие глаза цветом напоминали бурное море; длинные черные ресницы, доставшиеся ей от ирландских предков, подчеркивали фарфоровую белизну кожи; гибкую фигуру, которая напоминала покачивающийся на ветру цветок, отличало изящество движений. Вообще, весь облик Камалы дышал изысканным совершенством.

Софи, напротив, была толстой, неуклюжей и малопривлекательной: прямые каштановые волосы, нечистая и угреватая кожа, красоте которой никак не способствовали сладости и шоколад, поглощаемые ею в немалых количествах.

В отличие от отца, которому нельзя было отказать в уме и проницательности, Софи была глупа и нисколько не желала развивать свой интеллект.

А еще она была завистлива и неизменно хотела обладать тем, что имели другие люди, однако, будучи крайне ленивой и эгоистичной, никогда не пыталась приложить даже малейшие усилия для того, чтобы добиться желаемого.

Камала вскрыла конверт. Почерк был ей незнаком, но, когда она увидела подпись, у нее мгновенно перехватило дыхание: автора письма она все же встречала, правда, всего один раз.

— Так ты скажешь нам, кто написал тебе это послание? — потребовал ответа дядя Маркус.

— Оно от мистера Филиппа… Филиппа Редфилда, дядя Маркус, — запинаясь от смущения, призналась Камала.

— С какой это стати он написал тебе?! — взвизгнула Софи. — Он приходил, чтобы увидеться со мной! Он мой друг! Это письмо должна была получить я, а не ты!

— Да-да, оно, по всей видимости, адресовано тебе, — быстро произнесла Камала, протягивая письмо кузине.

— Дай-ка мне посмотреть на него! — потребовал дядя Маркус.

Камала взяла со стола конверт и передала ему. Тот, сведя на переносице густые брови, внимательно всмотрелся в аккуратные строки.

— Адресат не вызывает никаких сомнений, — произнес он. — Мисс Камала Линдси, тебя ведь так зовут?

— Да, дядя Маркус…

— Тогда позволь нам услышать то, что написал тебе этот молодой человек.

Камала дрожащими руками развернула лист бумаги и еле слышно начала читать письмо вслух:

— "Моя дорогая мисс Линдси…" — Я не слышу!

Камала сделала над собой усилие и возобновила чтение:

Моя дорогая мисс Линдси!

Я рад нашему знакомству, состоявшемуся в прошлое воскресенье! Все время я ловлю себя на мысли о том, что постоянно думаю о вас.

Можем ли мы с вами встретиться где-нибудь, где нам удастся спокойно поговорить? Например, в парке или ином подходящем для вас месте? Умоляю вас, не отказывайте мне в этой просьбе, поскольку мне необходимо обсудить с вами чрезвычайно важное для меня дело. Осмелюсь еще раз сообщить о том, какое огромное удовольствие я получил от знакомства с вами, и сказать, что с великим нетерпением ожидаю вашего ответа.

С восхищением, искренне ваш

Филипп Редфилд

Камала читала письмо дрожащим голосом, делая короткие паузы между предложениями. Закончив, она замолчала.

Не смея взглянуть на дядю, она сидела, глядя прямо перед собой, как будто надеялась, что ей удастся исчезнуть, раствориться в воздухе.

— Почему он написал это тебе?! — взорвалась от негодования Софи. — Почему он не хочет встретиться со мной? Он был моим другом, моим, слышишь? Моим, пока ты не отобрала его у меня! Я не верю, что он написал это письмо тебе! — Вскочив со своего места, она обежала вокруг стола и вырвала письмо из рук у Камалы. — Ты сделала это нарочно! — закричала она, увидев подпись. — Это ты втянула его в разговор, это ты придумала какой-то секрет, который он теперь якобы хочет обсудить с тобой! Я ненавижу тебя, Камала! Ты слышишь? Не-на-ви-жу!

С этими словами Софи бросила письмо на стол и с размаху ударила Камалу по щеке.

Чувствуя, что ее бледная кожа становится красной от пощечины, Камала испуганно отпрянула, вжавшись в спинку стула.

— Довольно! — скомандовал Маркус Плейтон со своего конца стола. — Сядь на место, Софи!

Я должен кое-что сказать тебе.

— Это несправедливо, папа! Несправедливо! — расплакалась Софи. — Камала переманивает всех мужчин, приходящих в наш дом! Она пользуется колдовством, чтобы очаровать их!

— Сядь, я тебе сказал, Софи! Я хочу поговорить с тобой! — резко произнес ее отец.