До Полуночи - Лилиана Родс

Карина

—Мисс Кэмерон. Мисс Кэмерон.

Голос, произносящий мое имя, знакомый, но далекий, словно во сне.

—Карина Кэмерон. Проснись!— я с усилием открываю глаза и моргаю от резкого света в приемном покое больницы. Передо мной стоит медсестра с седыми прядями в темно-каштановых волосах. Она одета в синюю униформу с именем «Энни» на бейдже, который висит у нее на шее. Я приподнимаюсь и протираю глаза ото сна.

—Извини, что разбудила тебя, милая,— говорит она.— Но ты хотела узнать, когда твою бабушку закончат оперировать. Она сейчас в реанимации. Операция прошла хорошо, но еще пару часов она будет отходить от анестезии. Почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть? Ты поела? Ты могла бы спуститься в кафетерий и перекусить.

Я вскакиваю на ноги, услышав слово «кафетерий». Это синоним, означающий ресторан, и именно там я должна быть. Я смотрю на часы и понимаю, что опаздываю.

—Большое спасибо, что сообщили мне о бабушке. Я приду позже. Мне нужно на работу.

Ранее я предупредила своего начальника, что могу немного опоздать на работу из-за операции. Но никак не ожидала, что задержусь почти на час. Антонио, менеджер, очень терпеливо относится ко всем моим недавним трудностям и даже предоставляет мне дополнительные часы, когда я в них очень нуждаюсь. Он так много мне помогает, что я не хочу его расстраивать.

Накидывая на себя куртку, я затягиваю свои длинные волнистые светлые волосы в хвост и как можно быстрее выхожу из больницы. Живя в Нью-Йорке, я привыкла ездить на метро или просто ходить пешком. Сегодня один из тех дней, когда я бегу. Мне нужно как можно скорее попасть на работу.

Я работаю в ресторане «John's Bar and Grille» с тех пор, как семь лет назад окончила школу. Все знают «John's». Люди иногда приходят только для того, чтобы сказать, что они там были. Это хорошее место работы, потому что там всегда многолюдно.

Когда я вхожу в заднюю дверь ресторана, то снимаю с крючка черный фартук и повязываю его на талию. Выглядываю из маленького окошка в распашной двери, отделяющей кухню от столовой.

Ресторан «John's» находится в здании бывшего театра, и некоторые напоминания о старом театре еще сохранились. У ресторана два уровня со столами, причем второй этаж огибает снаружи первый. В центре — оригинальная люстра, которая висит здесь еще со времен расцвета театра.

Людей пока немного, но в Нью-Йорке это быстро меняется. К счастью, еще рано, и обеденный ажиотаж еще не начался. Моя подруга Одесса, одетая в такие же черные брюки, белую рубашку на пуговицах и черный фартук, что и я, занимается теми немногими столиками, которые уже готовы сделать заказ.

Она заходит на кухню, толкая дверь широким бедром.

—Смотрите, кто решил наконец-то появиться,— говорит она. Волосы цвета карамели убраны назад. Когда она смеется, ее миндалевидные глаза закрываются, а тело сотрясается.— Как Лидия? Ей ведь сегодня сделали вторую операцию?

—Да, и с ней все хорошо,— говорю я, вздыхая с облегчением.— Мне не удалось поговорить с врачом, но медсестра вышла после операции, чтобы сообщить мне, что она прошла успешно.

—Вот и ты,— говорит Антонио, входя в кухню.— Нам нужно поговорить.

Его голос звучит серьезно, и это меня настораживает. Поскольку совсем на него не похоже.

—Послушай, Антонио, позволь мне начать с того, что я прошу прощения, знаю, что опоздала. Говорила, что могу немного задержаться, но получилось гораздо позже, чем я рассчитывала.

—Пожалуйста, остановись, Карина. Мы поговорим обо всем в моем кабинете.

Когда мы входим в его кабинет, он показывает на место перед своим столом. За все годы работы я ни разу здесь не была. И помню только двух человек, которые были. И они оба уволены.

—Ты меня увольняешь? Я знаю, что опоздала, но…

—Никаких «но», дело не в твоем опоздании. Мне очень жаль, но я действительно должен тебя уволить. Ненавижу, что они заставляют меня это делать.

—Кто?

—Корпорация. Человек, который владеет «John's».

—То есть, это не Джон?

Антонио ухмыляется от уха до уха.

—Иногда я забываю, насколько ты не в ладах с остальным миром,— говорит он.

Антонио глубоко вздыхает, откинувшись на спинку скрипучего офисного кресла.

—Я знаю, что тебе сейчас очень тяжело, Карина, ты — одна из моих лучших официанток. И работаешь здесь уже много лет. Если бы все зависело от меня, этого бы не случилось, но я должен тебя отпустить.

—Нет, не говори так. Может быть, это недоразумение. Возможно, речь шла не об увольнении. Ты знаешь все, что происходит с моей бабушкой. Она — весь мой мир, и у нее обнаружили аневризму, и ей нужна была операция. Ты не можешь так поступить со мной. Мне нужна эта работа, чтобы я могла заботиться о ней.

Мои глаза наполняются слезами, которые я пытаюсь смахнуть, но они бегут еще быстрее. Я тянусь через стол к руке Антонио, не обращая внимания на слезы, которые текут по моему лицу. Я должна как-то изменить его решение.

—Пожалуйста, прекрати. Я ненавижу слезы,— говорит он, отдергивая руку и доставая из нижнего ящика стола коробку салфеток.— Я знаю, что это не имеет значения, но это был не мой выбор. И даже не связано с тем, что ты сегодня опоздала. Это просто совпадение. Мистер Уинтерборн сокращает штат, а поскольку ты так долго здесь работаешь, у тебя самая высокая почасовая ставка. Он сказал, что мы должны тебя отпустить.

—Тогда снизь мне зарплату. Пожалуйста, Антонио, мне нужна эта работа.

Он печально качает головой.

—Не могу. Я слышал, что это происходит по всей компании, во многих ресторанах. Не только здесь. И не только с тобой. У меня связаны руки, Карина. Никто не может ослушаться Алекса Винтерборна.

—Кого?

—Алекса Винтерборна. Да ладно. Ты серьезно? Никогда не слышала о нем?

—Нет. Я должна знать его имя?— спрашиваю я.

—Все знают это имя. Ты, наверное, живешь в пещере.

—Наверное, да. Может быть, я смогу убедить его не увольнять меня.

—Ты можешь добиться большего, чем эта работа, Карина. Лучшего, чем обслуживание столиков. Я дам тебе блестящую рекомендацию, когда она тебе понадобится.— Он улыбается мне, но его улыбка быстро исчезает, когда по моим щекам катятся новые слезы.— Я скажу тебе, что сделаю. Я позволю тебе отработать свою сегодняшнюю смену, как и планировалось. Поскольку знаю, что деньги тебе пригодятся.

Я достаю из коробки салфетку и вытираю глаза. Открываю рот, чтобы поблагодарить его, но вырывается только писк.

Эта работа идеальна. Она гибкая, находится всего в нескольких кварталах от больницы и нашей крошечной квартирки. Мне нужно быть рядом на случай, если я понадоблюсь бабушке. Мы — это все, что есть друг у друга.