Любовный поединок - Холли Престон

— Кэтрин говорит…

Эйд Стивенсон скрипнул зубами. Томас Хорд, его приятель и клиент, продолжал что-то болтать, совершенно не обращая внимания на то, какой убийственный эффект произвела эта брошенная невзначай реплика: «Кэтрин говорит». Эйд уже был не в состоянии слушать дальше — он весь кипел от злости.

Сколько раз его бывшая жена начинала ссоры с подобных ссылок на мнение своего эмансипированного начальства, как будто Кэтрин Бакст была кладезью премудрости во всем, что касалось брака. «Кэт считает то, Кэт думает се», — настоящая проповедь феминистской чепухи, зато Алине это давало возможность вволю наслаждаться собственным эгоизмом. Под влиянием Кэтрин Бакст всякое понятие о том, что брак накладывает на женщину определенные семейные обязательства, испарялось как дым.

В недобрый час эта девчонка оказалась в редакции «Эври дэй», где референтом сектора рекламы работала Алина. Зачем такому прожженному дельцу, как Генри Флэтчер, генеральный директор издательского концерна «Стронг», понадобилось приглашать какую-то пигалицу, заезжую авантюристку заведовать престижным отделом, Эйду было невдомек. Впрочем, по слухам, Кэтрин Бакст была настоящим динамитом — блистательным специалистом в своей области. И, судя по всему, ей было до лампочки, кого и когда взрывать.

Эйд нехотя был вынужден признать, что к тому времени, когда Алина дозрела для развода, он в глубине души и сам был не прочь с ней расстаться. Его патриархальный идеал супружества — сочетание любовных отношений с дружескими — уже был разбит в пух и прах. И все же, когда Том нечаянно напомнил о дурацких рассуждениях ушлой столичной выскочки, посмевшей судить человека, хотя она его даже не знала, у Эйда возникло отчаянное желание послать эту стерву Бакст с ее декларацией прав женщин куда подальше.

Как же, пошлешь такую — кишка тонка!

Даже думать об этом — пустой перевод энергии. Крошка Кэт, судя по тому, как она обработала Алину, изощренная, фанатичная мужененавистница, не признающая ни элементарной житейской логики, ни доводов рассудка. И стоит Хорду хоть на дюйм отступить от линии поведения, которую эта кукла спрограммировала ему на время турне, она наверняка проест бедняге печень. Парень, даже если он отличный писатель, но любит за обедом пропустить стаканчик, решительно не в ее вкусе.

Эйд заставил себя расслабиться и снова послушно настроился на восторженные излияния Тома по поводу его ближайших интервью на радио и телевидении. У Хорда и впрямь были основания гордиться тем, как пресса, зависимая от «Стронга», благодаря усилиям Кэтрин Бакст, старалась разрекламировать его новый приключенческий роман среди читающей австралийской публики. Эйд надеялся, что книга хорошо разойдется, причем не только потому, что Томас был его другом, но и из честолюбия — ведь уже почти два года он был литературным агентом Хорда.

Стивенсон втихомолку поздравил себя с тем, что добыл для книги Тома первоклассное издательство, хотя и предпочел бы, чтобы самое выгодное предложение исходило от кого угодно, только не от проныр из «Стронга». Однако бизнес есть бизнес. Интересы клиента превыше всего. Это был один из принципов, составивших Эйду Стивенсону репутацию агента, чьему суждению можно было доверять безоговорочно.

Эйд разбирался в книгах, знал закулисные особенности литературного рынка. Динамичный роман Томаса Хорда, повествующий об авантюрах первых колонистов, беглых каторжников, был просто бесподобен и имел все шансы стать настоящим бестселлером. Единственное, что здесь требовалось, — это толчок в нужном направлении, чтобы привлечь внимание публики.

— Эйд, мне нужна твоя помощь.

Радостное возбуждение Тома неожиданно сменилось озабоченностью. Эйд поднял брови, предлагая другу поподробнее объяснить, что его так тревожит. По-видимому, это и была скрытая цель сегодняшнего визита Хорда, ибо поездка с южного побережья, где он недавно купил фешенебельную виллу, до квартиры-офиса Эйда в самом центре Мельбурна была делом долгим, и восторги по поводу рекламного турне вряд ли могли служить основанием для столь длинного путешествия.

Что-то тут не так… налицо были все признаки бурных внутренних переживаний. Грузный Томас пыхтел, нервозно оглядывался по сторонам и без конца теребил свои и без того непослушные вихры. Зрелище весьма интригующее. Да и вообще своим круглым лицом и большими, темными, проникновенными глазами старина Томми частенько напоминал Эйду неуклюжего и добродушного мишку-коалу. Однако несмотря на некоторую нескладность, Томас Хорд нравился женщинам. В нем была какая-то притягательность, а ясный ум и доброжелательность всегда вызывали симпатию.

— Ты не мог бы взять небольшой отпуск и поболтаться со мной по старушке Австралии? — выпалил наконец Том с явно наигранной шутливостью.

— Мне вовсе нет нужды водить тебя за ручку, дружище. Не маленький… Сам прекрасно справишься. Ты так естественно и живо говоришь о своем шедевре.

— Да не в этом дело. Интервью я не боюсь, — поспешно заверил Том. И умоляюще улыбнулся, как бы призывая друга понять его. — Это из-за Дианы. Стоит ей увидеть Кэтрин, как она станет бешено ревновать.

Эйд опешил.

— Кэтрин Бакст?

— Ну, ты же знаешь, какая она обалденная красотка. А мне каждый раз придется останавливаться с ней в одном отеле.

— Это… Бакст-то красавица? — Эйд не верил своим ушам. Он мысленно представил, на что могут походить мощи вертлявой Кэтрин. Этакое бесполое существо, щепка какая-то без малейшего намека на женственность.

Томас озадаченно уставился на приятеля.

— Ты разве с ней не знаком?..

Черта с два, мрачно подумал Эйд, я бы пристрелил эту сучку на месте. А вслух произнес:

— Боюсь, что не имел такого удовольствия.

— А я-то думал, ты знаешь всех, кто занят в издательском деле.

Удивление бедолаги Хорда выглядело настолько комичным, что Эйд невольно улыбнулся.

— Я знаю самих издателей и главных редакторов. Но с их подчиненными мне как-то не приходилось сталкиваться.

— Но Кэтрин… А, ладно, ты ее все равно увидишь сегодня вечером. Я вас познакомлю. И тогда ты сразу поймешь, зачем я зову тебя с собой в турне. Я понимаю, что прошу о большом одолжении, Эйди, но…

— Я не собираюсь идти сегодня на прием, — насупившись, оборвал его Эйд.

Это был общий банкет всех редакций «Стронга», посвященный презентации книг. Там непременно будет Алина со своим вторым мужем, который, как язвительно отметил Эйд, подходил ей идеально. Само по себе присутствие бывшей жены мало его волновало, но каждый раз, когда они встречались, Алина устраивала назло Эйду такой спектакль, что тому становилось просто жаль попавшегося в ее сети мужика. Это отдавало дурным тоном, как все козни, вызванные мелочным самолюбием.

Эйд гордился своей воспитанностью. Большей частью он действительно вел себя по-джентльменски. И даже слишком. Однако одна мысль о том, что ему придется столкнуться с редким сочетанием: тщеславной Алиной, пытающейся выставить его в дурацком свете, и этой стервой Кэт, с ее феминистскими выступлениями, — отчаянно будила в нем зверя. А Эйд не любил, когда необузданная игра страстей лишала его внутреннего равновесия.