Цветы судьбы - Натали Андерсон

Эмма стояла у окна, наслаждаясь теплым вечерним ветерком, дующим в лицо. Было очень тихо, так что разговор двух женщин на заднем дворе был отчетливо слышен.

– А целоваться-то она умеет?

– А ты сама как думаешь?

Женщины захихикали. Эмма узнала голоса: это были Бекка и Джулс.

– Ей бы самой стало легче, если бы она не относилась к работе так серьезно.

– Еще бы. И ведь не угадаешь, что крепче: замок от ее сейфа или замок на ее трусах.

Приглушенный взрыв смеха.

Эмма застыла. Горячая краска унижения прилила к щекам. Бекка и Джулс судачили о ней. То, что замок от сейфа, это понятно – она работала главным бухгалтером. А вот замок на трусах? Ох. Вообще-то, они говорили правду. Вот только от сознания этого ей не легче. У нее нет времени на личную жизнь. Но, может, пора задуматься над этим?

Женщины продолжали болтать. Хотя слышать их разговор было очень болезненно, но и заставить себя отойти от окна Эмма не смогла.

– Мне ее даже немного жалко. Только и знает, что работает и работает.

– Жалко? Ну, нет. Если ей хочется пахать как проклятой, это не значит, что и я стремлюсь превратиться в трудовую лошадку. Чтобы я вкалывала от зари до зари, когда жизнь проходит мимо меня? Нет, спасибо. Ей всего-то двадцать шесть, а она уже ведет себя как законченная старая дева.

Эмма невольно отпрянула от окна. Что ж, так ей и надо – ведь знала же, что тот, кто подслушивает, никогда не услышит о себе ничего хорошего.

Чудно, ничего не скажешь.

И это как раз тогда, когда через несколько минут она должна присоединиться ко всем этим людям, ее коллегам по работе, в баре отеля. Так называемым «коллегам», которые, без сомнения, придерживаются того же мнения о ней, что Бекка и Джулс: Эмма Делани – трудоголик без личной жизни и каких-либо перспектив на нее в ближайшем будущем.

Хотя, если подумать, что с того, если это так? Что такого ужасного в том, что она много работает и заставляет работать других? Эмма уже сейчас занимает должность главного бухгалтера, и обязана она этим только своему упорству, поскольку старается жить в соответствии с поговоркой, которую любил повторять ее отец: «терпение и труд все перетрут». Странно только, что она не чувствует себя счастливой, а вроде должна бы, принимая во внимание, что ее карьера идет в гору.

Стараясь не шуметь, Эмма закрыла окно – на сегодня она уже услышала достаточно. Но что, если все без исключения сотрудники компании думают так же? Меня это не волнует, как можно тверже сказала она себе и поняла, что говорит неправду. Но если ей не все равно, то как доказать всем, что они ошибаются, и заткнуть им рты? Ничего, что пока в голове нет ни одной мысли – она подумает об этом позже, а сейчас нужно спуститься вниз и мило улыбаться коллегам, даже если это притворство убьет ее.

Эмма придирчиво осмотрела себя в зеркале. Безукоризненный макияж, безукоризненная прическа, безукоризненный костюм. Все как надо. Несколько капель духов – и в воздухе разнесся легкий аромат белых гиацинтов. Этот флакончик духов был единственной личной вещью Эммы в обстановке ее безупречно чистого и абсолютно безличного кабинета.

Ну вот, к ее внешнему виду не придраться. Все, что ей осталось сделать, – набраться духа и спуститься по лестнице.

Увы, к тому моменту, когда она подошла к бару, ее уверенность испарилась. Эмма нашла глазами Макса и поспешила присоединиться к нему. Не прошло и нескольких минут, как они уже были увлечены деловым разговором – завтра в отеле начиналась реконструкция, и им предстояло разрешить еще кучу самых разных вопросов.

Как и она, Макс был типичным трудоголиком. Он подметил в ней это свойство, еще когда принимал ее на работу сразу после окончания университета, и под его непосредственным руководством Эмма быстро набралась опыта. Теперь он продавал отель более крупной компании. Эта компания владела сетью отелей и занималась тем, что покупала отели по всей стране и превращала их в уникальные, неповторимые образцы архитектурного творчества. Макс прельстился выгодой, которую сулил ему этот проект, и убеждал Эмму, что ее ждет блестящее будущее, если она продемонстрирует свой профессионализм, так сказать, во всей красе.

Эмма кивала, в глубине души сомневаясь, так ли уж сильно она этого хочет. Крупная компания – больше работы. А Эмма в какой-то момент поймала себя на мысли: что она видела в этой жизни, кроме работы? Ответ вгонял в тоску, но она молчала, не желая расстроить Макса, к которому успела привязаться.

Она украдкой посмотрела в сторону бара, где стайка нарядно одетых женщин попивала коктейли и кокетничала с официантами и барменами, в то время как она говорит с шестидесятипятилетним боссом о делах, сжимая в руке стакан лимонада.

Черт, неужели Бекка и Джулс были правы и она совсем не умеет веселиться? Ради чего она гниет на этой работе? Какую мечту преследует?

Эмма извинилась перед Максом и решительно подошла к бару, попросив бармена плеснуть себе джина. Сделав большой глоток, она обернулась и принялась медленно оглядывать присутствующих.

В зале пока было занято всего несколько столиков, а в углу, у бильярдного стола, стояли двое мужчин. Эмму почему-то особенно заинтересовал тот, который в эту минуту готовился нанести удар по шару.

Мужчина повернулся к ней спиной, выставив на обозрение слегка расставленные длинные ноги, упругие ягодицы, обтянутые джинсовой тканью, и натянувшуюся на мускулистой спине белую рубашку. Жестом, свидетельствовавшим о немалой практике и мастерстве, он приставил кий к шару. Незаметное движение руки – и шар скатился в лузу. Его соперник простонал. Еще один удар – и другой шар оказался в лузе. Мужчина обошел стол и пригубил напиток.

Эмма смотрела и не верила своим глазам – она уже видела это лицо! Второй игрок что-то произнес, чем вызвал улыбку заинтересовавшего ее мужчины.

Эта улыбка могла принадлежать только Джейку Рэнделу.

Настроение Эммы вдруг сразу поднялось. Они не виделись несколько лет, но раньше Джейк был не просто ее соседом, но и другом. Ну, почти. По крайней мере, он всегда был с ней дружелюбен…

Вот что сейчас ей нужно – немного широкой, искренней и теплой улыбки Джейка Рэндела. Ноги сами понесли ее к бильярдному столу. Эмма совершенно забыла тот факт, что когда-то была увлечена им до такой степени, что боялась поднять на него глаза из страха покраснеть как рак.

– Джейк Рэндел! Какими судьбами! Как поживаешь?

Его лицо приняло недоуменное выражение, и, если бы всего спустя миг после этого оно не озарилось сияющей улыбкой, от которой ее сердце раньше учащенно билось, Эмма бы немедленно извинилась и ушла.

– Неужели это Эмма Делани? Вот это сюрприз, – тепло сказал он и положил кий на стол.