Ни тоски, ни любви, ни жалости - Екатерина Ткаченко

- Жанна, ты меня в могилу сведешь! Пожалей старика, мне до пенсии неделя осталась! – взмолился Виктор Владимирович, мой начальник.

- Задание выполнено? – спокойным холодным тоном спрашиваю я.

- Да, как всегда, в цель, но зачем мучительная смерть?

- Потому что он педофил и вы это знаете! Будь моя воля, отрезала бы его побрякушки и оставила умирать!

- Он и так успел помучиться!

- Я стреляла в сонную артерию и попала в цель, - также хладнокровно отвечаю я.

- В твоей меткости никто не сомневается, поэтому и закрывают глаза на твою самодеятельность, а мне отчитываться! Если выживет? Приказ был убрать, а не ранить!

- Я всегда знаю, что делаю, вы просто любите перестраховываться.

- Вот доживешь до моих лет, тогда и посмотрим, ты же знаешь по голове я получу! Все, свободна.

Зазвонил рабочий телефон Виктора Владимировича.

- Слушаю, - раздраженно ответил он.

Я сделала несколько шагов в сторону двери, Виктор Владимирович положил трубку.

- Умер, скорая не успела довезти до больницы.

На пороге кабинета я услышала произнесенную для меня информацию. Не оборачиваясь и не произнеся ни слова, я вытянула руку вверх, сформировав жест панков «коза».

- Ты не исправима! – вздыхая проговорил он.

Моя работа заключалась в исполнении приговора для особо опасных преступников. Когда правосудие бессильно из-за коррупции или серьезных связей, а преступник чувствует себя безнаказанно и продолжает творить свои злодеяния, то дела спускают к нам - в наше негласное подразделение «зачистки», как его прозвали сотрудники между собой. Наш отдел не существует ни по каким бумажкам, все строго засекречено, а мы рядовые сотрудники МВД. Перед тем как дело спустить к нам, все очень тщательно проверяют и не по одному разу, иногда даже затягивают с этим, злоумышленник успевает совершить еще не одно преступление.

Я давно не штудирую личные дела обреченных, только запоминаю лицо и по какой статье обвинялся. Вернули бы смертную казнь, возможно, и количество тяжких преступлений сократилось. Мое дело - метко пулей из винтовки осуществить правосудие. Таких «полевых» сотрудников двое: я и Тимур. Тимур бывший вояка, прошедший и повидавший многое на своем пути. Среднего роста, рельефного телосложения с карими глазами, всегда сбривающий свои волосы и бороду под ноль. В отличии от меня, Тимур выходец из рядов СОБР, я же просто оказалась на примете у моего начальника, когда тот заглянул на городские соревнования по смешанным единоборствам, подыскивая себе тренера для подготовки бойцов. Удивительно, что его выбор пал на меня. Так и началась моя работа в органах.

Меня грела та мысль, что я косвенно помогаю ловить разных негодяев, тренируя бойцов особых подразделений. Парни, конечно, сначала не восприняли всерьез молодую девушку, приставленную к ним как тренера, но после парочки болевых приемов самым дерзким, все успокоились и больше сомнений не возникало. Недолго я проработала в этой должности, Виктора Владимировича поставили начальником секретного отдела, он забрал меня с собой, увидев, как я стреляю в тренировочном тире после работы. Сдать все спортивные нормативы не составило труда, учитывая, что я с тринадцати лет занимаюсь боевыми искусствами, а с восемнадцати серьезно увлекаюсь стрельбой. Училась в тирах, потом перешла на индивидуальные занятия по стрельбе с тренером. Однажды в уличном тире взяв в руки пистолет, я поняла, что непременно хочу научиться метко стрелять. Между тренировками по смешанным единоборствам я в припрыжку бежала на тренировки по стрельбе, понимая, что это не совсем совместимые виды спорта.

Надо отдать должное Виктору Владимировичу, он верил, что из меня получиться ценный сотрудник, но доказывать это перед вышестоящим руководством было очень сложно, учитывая, что я из детдома, без образования и чина. Но после пройденного курса снайпера и сдачи всех необходимых нормативов на высший балл, меня приняли на эту должность.

Мое многолетнее увлечение боями ставило под угрозу работу снайпера, поскольку один нокаут или неудачный удар в голову может повлиять на зрение или вообще нарушить координацию, но отказываться от любимого занятия не собиралась.

Несмотря на то, что меня мало интересует чужое мнение, мало кто на меня может повлиять, усмирить, я ответственный человек, особенно если это касается работы, правда, выполнить ее могу со своим штрихом, за что, частенько, выслушиваю от своего начальника. Виктора Владимировича я люблю всем сердцем, он стал мне вторым отцом, родного я не хочу вспоминать. Он тоже проникся ко мне теплой отцовской любовью, учитывая, что у самого двое сыновей, а сердце желало дочку, периодически отчитывая меня за проказы как маленькую девочку.

Я знаю, что я тяжелый человек, со скверным характером, а точнее человек, который не подстраивается под мнение других и не испытывает привязанности к людям. Один из немногих людей, которого я действительно уважаю - это Виктор Владимирович, потому что увидел за толстой скорлупой безразличия маленькую девочку, также желающую быть любимой. В подростковом возрасте я всячески выделяла себя из толпы: то побреюсь на лысо, то покрашу отросшие волосы в красный, и разные подобные эксперименты. С того времени я оставила пирсинг в виде небольших колец в носу и на нижней губе, на проколотых сосках красовались штанги. Сейчас мою голову украшали африканские косички светло-русого цвета под цвет собственных волос длиной ниже лопаток, в основном заплетаемые в большую шишку на макушке.

В двадцать лет я раскрасила свое тело объемной татуировкой в виде рыжего феникса. Распустившая крылья птица располагалась на боку, спуская пушистый хвост на бедро, крылья поднимались по спине захватывая шею и живот. Она символизировала мое перерождение и стойкость характера перед любыми трудностями. Постоянные тренировки сделали мое тело точенным, рельефные спина и руки, широкие плечи, плоский живот. Ноги служили ударной силой в моих победоносных боях, поэтому спортивные ноги и бедра, чуть шире среднего, выделяли меня из толпы, заставляя мужчин оборачиваться. Небольшая, но упругая грудь второго размера гармонично вписывалась в общий образ. Любые попытки знакомства противоположного пола встречались враждебным взглядом, после которого пропадало всякое желание пообщаться.

Мужчины у меня не было, да и большого желания быть кому-то чем-то обязанной не возникало. Физическую потребность по обоюдному желанию удовлетворяла с Тимуром, и это все мои притязания к мужскому полу.

- Что опять самовольничаешь? – улыбнулся ехидно Тимур.

- Отвали, - не было желания отвечать на его занудные вопросы.

- Знаешь, что Виктор Владимирович на пенсию выходит в конце недели? По этому поводу будет всех собирать, - уже серьезно сказал Тимур.

- Ясно, - приняв информацию, холодно среагировал я.