Сто причин ответить «нет» - Елена Дженкинз

Уитни

Не все поздравления с днем рождения вызывают улыбку. Есть те, что вызывают мороз по коже, даже если на улице — середина марта.

Уитни протянула подруге серый конверт, который обнаружила среди почты, и спросила с волнением:

— Что думаешь?

Заинтригованная, Олсен высыпала на стол сухие лепестки роз, а затем осторожно вытащила карточку, разрисованную кубиками разного цвета.

— Эм-м… на что именно я смотрю?

— Это универсальная цветовая азбука. В школе когда-то проекты по ней делали, когда проходили графемно-цветовую синестезию.

— А-а-а, точно. Я бы и не вспомнила, — ответила Олсен, с подозрением разглядывая послание.

Уитни, в отличие от подруги, помнила прекрасно. Сама однажды написала парню записку цветоазбукой. Правда, он так и не прочел.

— И что здесь написано?

— Я приду к тебе летней ночью, и ты откроешь мне дверь… Похоже на начало стихотворения.

Олсен удивленно вскинула брови и еще раз внимательно осмотрела конверт, на котором не было обратного адреса.

— Да уж, — протянула она. — Поздравляю с 19-летием, красотка. Кажется, у тебя появился первый сталкер.

Уитни чертыхнулась. Впрочем, она и не надеялась, что подруга сведет беспокойство на нет. Олсен Паркер была прямолинейной и беспощадной, особенно в прогнозах по поводу личной жизни. В свои 23 она вела интернет-канал, посвященный взаимоотношениям между полами. Прийти за советом к Олсен казалось чем-то само собой разумеющимся. В былые годы из-за возрастной разницы они мало общалась, но пару месяцев назад столкнулись в парке, разговорились о видеосъемке — и удивились, что живут неподалеку. Олсен обитала в студии над местной картинной галереей, а Уитни снимала угол в тихом проулке рядом с проспектом Мерчистон, где находился ее учебный корпус по кинематографии.

— Откуда у него твой адрес, интересно, — задумчиво произнесла Олсен. — Явно кто-то из знакомых.

— Возможно, чья-то шутка.

— Хорошо, если так. Но подстраховаться не помешает. Установи у себя камеру внешнего наблюдения.

— Да, обязательно, — согласилась Уитни, вздохнув, и пригубила кофе, наблюдая за посетителями кафе. Уютное местечко, и до дома недалеко. Уитни любила Эдинбург, и странно было думать, что в этом городе есть человек, который собирается внаглую проломить границы ее мирного существования. А может, действительно кто-то из университетских знакомых глупо пошутил. Узнал ее адрес и решил таким идиотским способом подразнить.

Рассказывать родителям о письме не хотелось. Те, естественно, раздуют драму, не зря ведь папа — актер. Настоят, чтобы вернулась к ним на ранчо в пригород. Нет, спасибо, Уитни стремилась к независимости. Аренду и бытовые расходы она с горем пополам оплачивала с прибыли от рекламы в соцсетях. Вполне приличное достижение для первокурсницы. Ее лайф-стайл инстаграм давал небольшой, но достаточный доход, однако теперь, судя по всему, одарил и преследователем.

— Если заметишь что-нибудь подозрительное или новое письмо получишь, то обратись в полицию, — сказала Олсен. — Впрочем, я знаю, кто тебе поможет и без полиции.

— Кто? — оживилась Уитни.

— Мой брат.

— Нет.

— Да.

— Нет, нет, нет! Даже не думай посвящать его в мои проблемы!

— Понимаю, что вы не переносите друг друга, но Крис…

— Нет! Лучше уж полиция.

— Но…

— Разговор окончен. Всё. Спасибо за поддержку, я ценю, правда, но мне пора бежать по делам.

Олсен фыркнула, недовольная бурным протестом, хотя какую реакцию она, интересно, ожидала? Мир тесен, но не настолько же, чтобы впустить в личное пространство Криса Паркера!

Сноб и просто-таки отъявленный зануда, Крис с детства вызывал у Уитни только одно желание: закрыть глаза и никогда больше его не видеть. Давным-давно она прозвала его Принцем Паркером, но отнюдь не потому, что тот являлся олицетворением романтичного идеала. Будущий наследник финансовой империи, взращенный консервативной тираншей, он был чопорным и заносчивым до зубного скрежета. Сколько ему сейчас? Двадцать два? Он вроде бы только на год младше Олсен, но кажется — на целую жизнь. Если его сестра отказалась от семейных богатств и начала жить своим умом, то Крис оказался приспособленцем и процветал под крылом у матери, леди Паркер.

Отвратительно.

Он не нравился Уитни не только характером, но и внешностью: кареглазый блондин, с непроницаемым выражением лица и приклеенной вежливой улыбкой, которая в искусственности могла соревноваться только с белоснежными винирами его матери. Бррр. Робот.

В семье Уитни титулы считали бесполезным остатком доисторической эпохи, но Паркеры со статусными «выкрутасами» носились, как с яйцами Фаберже. Леди Паркер не могла ни одного праздника провести без разговоров о том, насколько важно сохранять традиции. Спать обычно хотелось уже со второй минуты ее монолога. Но поскольку клан Андерсонов, к которому принадлежала Уитни, тесно сотрудничал с Паркерами, то избежать встреч не удавалось. К счастью, происходило общение обычно на территории Андерсонов, в уютном поместье Иден-Парк, которое Уитни очень любила. Там жил ее обожаемый кузен Тони, будущий наследник клана. Но он — о ужас — был лучшим другом Принца, так что сталкиваться с занудным образчиком социальной деградации в школьные годы приходилось часто, о чем Уитни хранила целую стопку унылых воспоминаний.

Паркер обращался к ней исключительно по фамилии: Майлз.

«Майлз, ради всего святого, не визжи. Это паук, а не Ктулху».

«Нет, деньги не берутся из воздуха. Это рынок, а не магия».

«Будь добра, смотри по сторонам, когда бежишь со стаканом сока в руке. Свитер мне испортила».

«Нет, ты не можешь забрать мой десерт и отдать птичкам за окном. И своё зря отдала. Несчастные птицы».

Его нотации приелись еще в те далекие времена, когда Уитни исполнилось двенадцать. Паркер терпеть не мог ее громкий голос, ее жизнерадостность и вообще все, что связано с человеческими эмоциями. Если на планете наступит цифровое рабство, то Крис Паркер будет кататься как сыр в масле, ибо безликая рутина — самый настоящий рай для него. Всегда одетый с иголочки, он мог бы работать манекеном, никто бы и не понял, что это живой человек.

Впрочем, если бы он стоял в сторонке и молчал, Уитни не обращала бы на него внимания, но он любил поговорить. Вернее, отчитать, сделать замечание.

«Майлз, твои жалкие картонные доспехи не спасут тебя в реальной битве».

«Не носись, как ветер, ты не в поле».