Эскорт для босса или Верни моего ребенка - Ника Янг

— Слышала, вам нужен эскорт для новогоднего вечера у мэра? Сопровождение?

— Вас это не касается, — Царев бросает цепкий взгляд на меня, совсем не удивляясь наглости новенькой помощницы менеджера по работе с клиентами.

Он откидывается на спинку офисного кресла, расслабленно закидывает руки за голову, следит за мной, прищурившись. Ярко-белая футболка в прорези распахнувшихся полов пиджака очерчивает все линии его тугих, налитых мышц, выгодно обрисовывает накачанную мускулатуру, прорисованные бицепсы.

Владелец строительного концерна слишком хорош, и он знает об этом: его лицо симметрично, подбородок — волевой, вдумчивые и умные большие черные глаза посажены под большими темными бровями. Изгиб самодовольных губ, гладких, идеальных, порождает желания…желания тоже прикусить свою собственную губу. Не выдерживаю и так и делаю. Тут же Царев закатывает глаза и еле слышно чертыхается.

— А если я скажу, что могу сделать этот вечер не только полезным, но и незабываемым? — провожу пальцем по кромке майки, как не раз видела в фильмах про коварных обольстительниц и добавляю в свой голос хрипотцы.

Мой указательный палец замирает прямо у небольшого родимого пятнышка в форме зайчонка, и я тут же отдергиваю руку, боясь, что мой босс обратит на него внимание и вспомнит, что у его маленькой дочки есть точно такое же, абсолютно идентичное моему родимое пятнышко.

— Кхм, — он прячет ухмылку.

Его показное веселье понятно: у такого сильного, богатого, молодого мужчины наверняка в запасе для званого ужина есть целый арсенал красивых, образованных девушек с ногами от ушей и безликими белозубыми улыбками.

Сжимаю руки в кулаки, так, что ногти почти до крови впиваются в подушечки ладони. Это мой единственный шанс увидеть свою…его дочку без охраны, и я не могу его упустить.

Царев встает с кресла, медленным, тягучим движением делает один шаг, второй, надвигается на меня как наливающаяся силой гроза, как хищник, выслеживающий жертву. Мне кажется, что в воздухе начинает пахнуть озоном, а прямо над его темной головой собираются молнии в туче, как у служителя сатаны…

Делаю шаг назад, и останавливаюсь только тогда, когда чувствую за своей спиной поддержку стены. Мужчина кривит губы в порочной ухмылке и словно берет меня в капкан — ставит по обе стороны лица сильные, накачанные руки, увитые бороздками вен, и выдыхает прямо в ушную раковину, которая, кажется, порозовела от смущения от его такой интимной, волнующей близости.

— Эскорт, говоришь? У эскорта, — он выдыхает горячий воздух сквозь зубы, и у меня по всему телу бегут мурашки. — Есть некоторые обязанности… Ты в курсе?

Во мне все стягивается в невообразимо тугой узел, который не распутать — только обрубить, а в горле пересыхает от накала эмоций, которые начинают клубиться вокруг. Почти четыре года я не была с мужчиной так близко, и поэтому внимание Царева, несмотря на все мои установки до этой встречи, выбивает из колеи.

«Она умерла! Твоя дочь — умерла! — снова слышу я сквозь бУханье сердца в ушах голос бывшего мужа. — Тебе нужно смириться, а не страдать! Сколько это будет продолжаться? Сколько ты будешь так рыдать?».

Воспоминания, как Сергей выкрикивает эти слова, стоя в такой же близости от меня, пролистываются под зажмуренными веками яркими картинками, окрашенными в ярко-алый цвет страха. Мне снова хочется заорать в ответ, ударить его своей уверенностью наотмашь по гладко выбритым, холеным щекам, что моя доченька жива, жива, и в роддоме была допущена ошибка, я сама видела, как она барахтала ножками, сучила маленькими руками, кричала миру о жизни в тот момент, когда ее обтирали после того, как перерезали пуповину. Но я снова только сжимаю зубы и молчу.