Сердечные перемены - Джуд Деверо

Мужчина, сидящий за столом, смотрел на мальчика с восхищением и завистью.

Подумать только! Всего-навсего двенадцать лет, и такие мозги! «Я не должен выказывать интереса, — подумал мужчина, — надо сохранять спокойствие и хладнокровие. Такой парень просто необходим нам в Принстоне. Хотел бы я, чтобы он сидел за компьютером с утра до ночи…»

Его направили в Денвер для беседы с несколькими школьниками-вундеркиндами, но вообще-то внимание приемной комиссии привлекал именно этот мальчик, потому и встречу назначили исходя из его возможностей. Декан факультета через своего старого приятеля снял на время офис неподалеку от очень скромного дома мальчика, так что тот мог приехать туда на велосипеде.

— Хм. — Мужчина прочистил горло и, нахмурившись, уставился в бумаги.

Хорошо бы до парнишки не дошло, что ему всего лишь только двадцать пять. Если он не справится с заданием, у него возникнут серьезные неприятности. — Ты еще молод. — Мужчина старался держаться как можно солиднее. — Конечно, придется трудновато, но, полагаю, твой случай особый. Принстон любит помогать американской молодежи, и…

— А какие у вас есть компьютерные программы? — перебил мальчик. — И с чем мне придется работать? Другие учебные заведения тоже делали мне подобные предложения.

Мужчина посмотрел на мальчика так, словно хотел придушить его. «Маленький нахал», — подумал он, однако продолжал:

— Уверен, ты найдешь у нас что-нибудь подходящее. Даже если сейчас у нас нет всего, что тебе нужно, мы постараемся предоставить это в твое распоряжение.

Для своих лет мальчик был высок, но очень худ. Видимо, вес не поспевал за ростом. Этот паренек — вероятно, один из самых блестящих умов столетия — чем-то походил на Тома Сойера: его светлую копну волос наверняка не брала ни одна расческа, веснушчатую кожу никогда не покрывал загар, а темно-синие глаза прятались за огромными очками, напоминающими ветровые стекла на грузовике «Мэк».

В бумагах значилось: Илайджа Дж. Харкурт, интеллектуальный коэффициент «ай-кью» — свыше двухсот. Очень продвинулся в разработке компьютера, способного думать. Искусственный разум. Создание машины, которая сама знает, что ей нужно делать. Судя по всему, мальчик вложил свои поразительные мозги в компьютер.

Перспективы применения подобного прибора были непостижимы.

Самодовольный маленький выродок сидел перед ним, всем своим видом показывая, что заслуживает большего, чем то, что ему сейчас предлагают. Даже зная, что рискует своей карьерой, мужчина не смог убедить собеседника. Он встал из-за стола, быстро сунул документы в кейс.

— Надеюсь, ты все-таки подумаешь. — Он едва сдерживал гнев. — Поверь, мы не часто делаем такие предложения. Ладно, будем считать, окончательный ответ ты дашь мне… м-м-м… скажем, к Рождеству, договорились?

Ему казалось, что его слова звучат веско и убедительно, но мальчик не выражал никаких эмоций. "Маленький, ничем не пробиваемый поганец! — подумал он.

— А вместо сердца у него, должно быть, компьютерный чип". Мужчина с трудом преодолел желание ткнуть в парня пальцем и убедиться в том, что перед ним человек, а не робот. В нем нарастало ощущение дискомфорта, и он почувствовал себя ущербным идиотом, вспомнив, что его собственный «ай-кью» не дотягивает и до ста двадцати двух.

Порывисто пожав руку парнишке, мужчина отметил, что из-за высокого роста Харкурт выглядит гораздо старше своих лет.

— Мы еще увидимся, — бросил он на прощания.

Илайджа, несмотря на кажущуюся отстраненность, был глубоко потрясен. Да, он держался холодно, расчетливо и бесстрастно, но душа его замирала от предвкушения будущего: «Принстон! Живое общение с настоящими учеными и исследователями! С людьми, желающими знать о жизни больше, чем результаты последних футбольных матчей!»

Мальчик медленно направился к двери, желая, чтобы визитер ушел как можно дальше. Илайджа отлично понял, что не понравился представителю Принстона.

Впрочем, там, несомненно, хотят заполучить его, поэтому личные впечатления посетителя не сыграют никакой роли. Мальчик относился к окружающим с опаской и настороженностью очень давно, как только осознал, что отличается от своих сверстников.

Когда ему исполнилось пять лет, мать отвела его в школу на тестирование по умению читать. Там царило оживление — возбужденные родители с нетерпением ожидали, как их малолетние питомцы проявят свои способности. Учительница попросила Илая взять с полки одну из книг и что-нибудь прочитать из нее.

Мальчик взглянул туда, куда она указала, и увидел множество красочных изданий.

Видимо, эта женщина стремилась найти детей, которые не убивают время не перед экранами телевизоров, а предпочитают читать книги.

Как и все тестируемые, мальчик, конечно, хотел произвести на учительницу самое благоприятное впечатление. Он выбрал книгу, показавшуюся ему наиболее подходящей, вскарабкался на стул и, открыв первую страницу сборника текстов для колледжа «Познание невозможного», начал старательно читать. В детстве Илай почти не общался с детьми — мать никогда не разрешала ему делать то, что он хотел; ее жестокий контроль чувствовался во всем, и большую часть своей сознательной жизни мальчик провел отшельником. Поэтому он даже не подумал о том, что чтение подобного сборника — весьма необычно для пятилетнего ребенка. В ту минуту его охватило желание удостоиться высшей оценки и попасть в группу для самых умных.

— Все прекрасно, Илай, — заметила мать, сидящая рядом, когда он прочитал около половины страницы. — Думаю, мисс Вильсон зачислит тебя в группу «редберд». Не правда ли, мисс Вильсон? — Она посмотрела на учительницу.

Даже тогда пятилетний мальчик содрогнулся, увидев в глазах мисс Вильсон откровенный ужас. Казалось, ее лицо выражало лишь одну мысль: "Что же дальше?

Что мне делать с этим маленьким монстром?"

Вот тут Илай и понял, что он другой и отличается от всех детей. Изгой.

Только возле матери он чувствовал себя нормальным. Та же ровно ничего не замечала или не хотела замечать — он был просто ее сыном. Со временем отношение к нему как к исключительному ребенку не менялось, напротив, усиливалось с каждым годом.

Илайджа вышел из офиса вслед за представителем Принстона, еще не придя в себя после разговора с ним, но вдруг его лицо осветила чарующая улыбка, теперь весьма редкая для него: невдалеке стояла Челси…

Ил познакомился с Челси Гамильтон в шестилетнем возрасте. Конечно, она тоже замечала его несхожесть с другими, но у нее хватало ума и такта, чтобы понимать и слушать мальчика. Челси, как и Илайджа, тоже была незаурядна. Уже в дошкольном возрасте девочка отчетливо осознала, что привлекает к себе пристальное внимание общества, которое по определенным причинам изучает ее и пытается определить, каким образом в будущем использовать возможности Челси. У обычных малышей совершенно иной взгляд на окружающее и сверстников. Наверное, именно поэтому Илайджа и Челси, две белые вороны, отчаянно скучавшие в замкнутом мирке классной комнаты, быстро подружились.