Стань неуязвимым. Как обрести ментальную броню, научиться читать людей и жить без страха - Эви Пумпурас Страница 7

Страх сковывает и ограничивает, мешает преследовать поставленную цель, говорить с людьми открыто и честно, быть тем, кем мы в действительности являемся. Когда мы сталкиваемся с угрозой, страх как будто отбрасывает нас назад, отрезая от внешнего мира. Если это чувство вам знакомо, я помогу изменить к нему отношение. Покажу, как познать свой страх, довериться инстинктам и принимать решения, благодаря которым вы станете сильнее и обеспечите собственную безопасность.

Как побороть страх

С самого рождения мы живем с двумя типами страхов, являющихся неотъемлемой частью нашей системы выживания. Ученые называют эти страхи врожденными – это боязнь падения и боязнь громких звуков.

Большинство из нас хоть раз в жизни видели сон о том, как падают в пропасть – и резко просыпались. Этот страх падения сопровождает нас с самого рождения. Новорожденных детей постоянно пеленают, потому что они еще не могут четко различать, где заканчивается их тело и начинается внешний мир, и оттого все время сучат конечностями, как при падении. Этот страх снижается по мере роста самосознания. Кроме того, младенцы, как правило, отказываются ползать по поверхностям из прозрачного оргстекла – даже когда впереди их зовет мама. Они замирают у самого края и начинают плакать, но ни за что не сделают и шага, чтобы преодолеть этот «визуальный обрыв». Их врожденный страх падения сильнее даже самой мощной связи между матерью и ребенком.

Еще один мощный раздражитель, который люди инстинктивно связывают с опасностью, – громкие звуки. Когда мы слышим их, в нас моментально срабатывает акустический рефлекс страха, и тело тут же реагирует. Вот почему мы отпрыгиваем от автомобиля, когда слышим выхлоп, и именно поэтому дети плачут на шоу фейерверков, и по той же причине все мы немедленно падаем на землю, услышав звук, напоминающий выстрел или взрыв.

Все прочие страхи – приобретенные. Мы наследуем их от родителей или получаем в процессе роста и взрослении. Если ваша мать боится собак, велика вероятность того, что и вы вырастите с этим страхом. Источники у подобных страхов самые разные: семья, друзья, общество в целом, новости, которые мы смотрим, а также – то зло, что нам довелось увидеть или испытать на себе.

За долгую жизнь у человека накапливается бесчисленное множество страхов. У каждого поколения будет свой тип социального страха. В 1950-х были Красная угроза и коммунизм. Эпохой страха за личную безопасность стали 1960-е – после Кубинского ракетного кризиса, а также убийств президента Джона Ф. Кеннеди, доктора Мартина Лютера Кинга-младшего и кандидата в президенты Роберта Ф. Кеннеди. В 1970-е был кризис импортной нефти, политическая нестабильность после импичмента президента Никсона и резкий рост преступности в США. В 1980-х появился страх внешней угрозы по отношению к США – в особенности со стороны Ирана и Советского Союза. В 1990-е – «страх перед Миллениумом»: мы боялись, что с наступлением нового тысячелетия всему технологическому прогрессу и жизни вообще придет конец. В начале 2000-х появилась новая глобальная угроза, не имевшая аналогов в прошлом: терроризм.

Сегодня у нас – массовые расстрелы. По данным исследовательского центра «Пью», более 50 % подростков обеспокоены тем, что в их школе может произойти стрельба, причем, 25 % из них «очень обеспокоены». Этот страх остается даже несмотря на статистически малую вероятность того, что объектом захвата и обстрела станет конкретная школа. В течение 180 дней в году американские общеобразовательные школы посещает более 50 миллионов детей и подростков, так что шанс погибнуть при обстреле школы составляет 1 на 614 миллионов. Для сравнения, вероятность поражения молнией – 1 на 1,2 миллиона в год. Однако даже подчеркивание столь малой вероятности подобных происшествий не помогает снизить уровень беспокойства и страха среди учеников и их родителей. Не менее бесполезно доказывать, что совершенно бессмысленно бояться нападения акулы (вероятность 1 на 3,7 миллиона) или гибели в авиакатастрофе (1 на 5,4 миллиона).

Страх – в особенности перед чем-то нереальным или маловероятным – лишает нас силы и способности наслаждаться жизнью. Именно он может помешать человеку подняться на борт самолета или поплавать в океане. Такие люди скорее отправятся на пляж, где вода едва достает колен, или поедут в путешествие на машине, чем рискнут выбрать океан и самолет. Эти варианты кажутся им более безопасными, а между тем частота случаев гибели в автомобильных авариях гораздо выше, чем количество смертей в результате нападения акулы или крушения самолета. По статистике, каждый год в автокатастрофах гибнет 1 из 102 человек.

Так почему же люди не боятся того, что гораздо чаще становится реальной причиной смерти – например, аварий? Почему нас так беспокоит то, что по статистике происходит удивительно редко? Страхи наши связаны с целым рядом факторов, и первый из них – то, что СМИ способны раздуть любое происшествие до масштабов катастрофы. Когда происходит то, что случается редко, это само по себе инфоповод. Вы с гораздо большей вероятностью запомните пост в соцсетях или репортаж о жертве какой-нибудь маловероятной трагедии (например, о серфере, на которого напала большая белая акула на калифорнийском побережье), чем если бы речь шла о столкновении двух машин, в результате которого один из водителей попал в больницу. Последнее случается так часто, что вряд ли из этого будут делать новость. Именно благодаря необычности и быстрому распространению информации подобные происшествия кажутся нам гораздо более реальными. Страх перед ними мешает нам логически и рационально оценить степень вероятности того, что это может произойти с нами. Кроме этого, в нас генетически заложен инстинкт избегать того, что может привести к мгновенной смерти – будь то большая зубастая рыба, разряд молнии или падение с неба.

Я вовсе не хочу заставить вас бояться машины больше, чем самолета. Моя задача – помочь трезво оценить и взвесить в уме то, чего вы больше всего боитесь, разобраться в причинах этого страха и посмотреть на его объекты с логической точки зрения, а не сквозь дымовую завесу ужаса, сгущенную страшилками из интернета и телевизора.

На что похож страх

Когда мне было шестнадцать, мы с семьей перебрались из Лонг-Айленд-Сити в более благополучный район Квинс. И хотя в этой части Нью-Йорка также существовала преступность, по масштабам ей было ой как далеко до того места, откуда мы уехали. С деньгами у нас было не очень, и потому мы с младшим братом Теодоросом по выходным помогали родителям после их основной работы убирать в офисных зданиях. Однажды воскресным вечером, закончив раньше обычного, мы с мамой возвращались домой. Отец с братом задержались на несколько минут, чтобы все закрыть. Когда машина подъехала к дорожке, ведущей к нашему дому, я заметила, что рольставни в гостиной приподняты и в комнате горит свет.

– А почему свет горит? – спросила я маму. – И ставни подняты.

– Не знаю, – растеряно ответила она. – Мы их всегда закрываем.

Лишь когда мама открыла входную дверь и мы вошли в дом – поняли, в чем дело. В этот момент я увидела, как какой-то мужчина пытался второпях скрыться через боковой выход. Мама застыла на месте – в буквальном смысле, перестала двигаться, как будто ноги ее приросли к полу. Я же, не медля ни минуты, бросилась за ним.