Красная таблетка. Посмотри правде в глаза! - Андрей Курпатов Страница 41

Биология страсти

У мужчин острая фаза «любви», если она случилась, длится месяц. Через полгода совместной жизни собственно эротическое чувство (характеризующееся спонтанным сексуальным желанием, возникающим по отношению к конкретному сексуальному объекту) в мужском организме почти не прощупывается.

Так является ли человек моногамным животным? Давайте посмотрим на других обезьян (мы ведь одни из них, и что-то общее у нас с ними точно должно быть). Где там моногамия? Отсутствует.

Или будем на лебедей равняться? Допустим, но они, кроме прочего, через полмира летают два раза в год и не теряются. Знаете почему? Очень прилипчивые — запомнили маршрут, и всё, вечно по нему бегают. У вас так же? Вряд ли. Вы любопытные, вы хотите новизны, переживаний, страстей...

Так что можно, конечно, объявить своим приоритетом то, что является недостижимой целью. В каком-то смысле это даже разумно — всегда есть чем заняться. Проблема в том, что заниматься семьёй и отношениями с партнёром быстро надоедает. Но цели-то заявлены!

Возникает противоречие, которое мы, конечно, с лёгкостью себе объясняем: всё же просто — во всём виноват наш партнёр! Не любит, не понимает, не ценит, в грош не ставит. На себя нам посмотреть недосуг. Да и приятного в этом зрелище мало.

Но культура вдолбила человеку в голову, что он должен быть верным семьянином, что брак — это венец всему и высшая ценность. Причём проповедуют это люди, которые, надо сказать, или вовсе, по причине своего монашества, не женаты (не замужем), или должны быть таковыми, коли верно наставление их Спасителя: «Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником». Цитирую Евангелие от Луки.

Значит ли это, что брак и семья не имеют никакого значения? Нет, не значит. Имеют, и большое. Но только в том случае, если это партнёрство, в котором оба понимают всю сложность данной «концессии» ^[23].

Но создавать концессию ради того, чтобы у нас просто была концессия, — это как минимум странно. Она должна предполагать приобретение неких выгод, причём обеими сторонами.

Но готовы ли эти стороны (в нашем случае — супруги) честно обсуждать свои действительные выгоды от этой сделки? К сожалению, такого обсуждения — открытого и честного — практически никогда не происходит.

Мы наивно полагаемся на то, что некая «святая аура брака» освятит наш союз и неизбежные в таких случаях сложности исчезнут сами собой. Но они не исчезнут — на то они и неизбежные.

Тогда приоритетом должно стать не формальное заключение брака и неоправданные надежды на «счастливый случай», а честный и взаимовыгодный обмен, устраивающий обоих партнёров.

Только по-настоящему честный — без дураков, без умолчаний, невнятных намёков и сокрытия существенных деталей хоть интимного, хоть материального, хоть какого другого толка.

Да, наверное, это звучит диковато, но такова правда. В конце концов, всё этим, как правило, и заканчивается — выяснением отношений, кто кому чего недодал, или дал, но не так, или же не дал вовсе.

Дети — это тоже замечательно, но они вырастут и будут жить своей жизнью. Они вылетят из гнезда. Это неизбежно, и это правильно.

Да, наш ребёнок — это, возможно, единственный человек, с которым мы можем чувствовать себя по-настоящему счастливо без каких-либо дополнительных условий.

Но для этого, во-первых, его нужно так воспитать, а во-вторых, наивно рассчитывать, что вы сможете прибегать к этому счастью, когда вам заблагорассудится. Так — урывками, да. Но на постоянной основе — вряд ли. И лучше сразу на это не закладываться.

Я счастлив с мамой и со своей дочерью. Но как я «дозирую» маму, так и моя дочь предусмотрительно «дозирует» меня. Это нормально, это тоже такой инстинкт.

Думая об этом, я иногда вспоминаю слова Альберта Эйнштейна: «Наше положение на Земле поистине удивительно. Каждый появляется на ней на короткий миг, без понятной цели, хотя некоторым удаётся цель придумать. Но с точки зрения обыденной жизни очевидно одно: мы живём для других людей — и более всего для тех, от чьих улыбок и благополучия зависит наше собственное счастье».