Страшно близко. Как перестать притворяться и решиться на настоящую близость - Дональд Миллер Страница 33

Что касается средней подушки, то перед тем, как встать на нее, мы должны понять, чего хотим от отношений с другим человеком. Если наши с партнером интересы совпадут – это прекрасно. Если нет – стоит отправиться дальше. Но терапевт подчеркнула, что мы ни в коем случае никогда не должны пытаться изменить другого человека. Лучше знать, кто мы есть и чего хотим от отношений. Мы должны позволить людям быть самими собой.

Хотел бы я услышать это, когда мне было двадцать. Не могу сказать, подушки скольких девушек я истоптал, пытаясь заставить их измениться. И сколько провел бессонных ночей в размышлениях, о чем они думают, насколько я им нравлюсь, достаточно ли я хорош для них. Сколько времени я потратил впустую…

В какой-то момент на занятиях с нашим групповым терапевтом я упомянул, что, если я делал то-то и то-то, моя девушка могла подумать то-то и то-то. Она остановила сеанс и спросила меня, почему я трачу так много времени, чтобы гадать, что думают другие люди.

– Это сведет тебя с ума, Дон, – сказала она. – Спроси себя, счастлив ли ты и чего хочешь от отношений, вот и все. То, что происходит в головах других людей, – не твое дело.

Внезапно я почувствовал себя духовным вуаеристом, бродящим по окрестностям, заглядывающим в окна душ чужих людей, гадая, что они там делают. Вот так привычка, которую я вырабатывал десятилетиями, начала казаться жуткой.

Отчасти, именно этим отличаются мои отношения с Бетси от отношений со всеми остальными девушками. Поскольку я знаю, какая подушка моя, а какая – ее, я не держу ее на коротком поводке. Если она захочет уйти, она может уйти. Я несу ответственность за свое здоровье и счастье, и я несу ответственность за то, чтобы говорить, чего я хочу в отношениях, и стараться сделать среднюю подушку удобной и безопасной для нее. Но это все. Конечно, на свадьбе мы будем стоять и давать обещания друг другу, но даже в браке любовь человека к вам не будет расти, если вы будете слишком крепко его держать.

И мне это нравится. Я никогда не интересовался, где Бетси и с кем она, хотя в других отношениях я делал это постоянно. Я никогда не заглядывал в ее телефон и никогда не заходил на ее страницу в Facebook. Ее жизнь – это ее жизнь, моя – моя, а то, что у нас вместе – это отношения. И это здорово.

Не поймите меня неправильно: я люблю Бетси больше, чем любую другую женщину, которую когда-либо встречал. И верю, что всегда буду любить. Но это здоровая любовь, а не любовь из необходимости, которую я испытывал в прошлом. Раньше я пытался контролировать любимую, чтобы она не могла уйти. По большей части это был пассивный контроль, но он все же был. Я использовал страх, вину и стыд, чтобы стиснуть в пальцах сердце моей девушки, и тем самым уничтожал абсолютно все, что могло бы вырасти из этой любви.

Теперь я знаю, что делал это по двум главным причинам. Первая: я пытался использовать женщин для лечения старых ран. Вторая: я верил, что какая-то из этих женщин изначально могла меня дополнить.

Осознание того, что я использовал женщин для лечения старых ран, помогло мне понять, откуда взялась склонность к созависимости. Я понял это, когда прочел книгу доктора Харвилла Хендрикса «Как добиться желанной любви» ^[26]. Это более научная книга, чем может показаться по названию, но теория Хендрикса попала в точку. По сути, он утверждает, что на подсознательном уровне нас привлекают отрицательные качества тех, кто нас воспитывал. Когда мы были детьми, у нас были родители, старшие братья и сестры, бабушки и дедушки и, возможно, даже учителя, с которыми мы связывали наши основные потребности для выживания. Другими словами, если мы не нравились нашим родителям, бабушкам и дедушкам, наша еда, кров и любовь оказывались под угрозой.

По Хендриксу, когда мы вырастаем и встречаем кого-то с негативными качествами этих первых и важнейших для нас людей, наше подсознание узнает в них маму или папу, с которыми мы так до конца и не разобрались. Наш мозг буквально привязывается к этому случайному человеку, чтобы мы решили свои прошлые проблемы, сделав работу над ошибками в новых отношениях. Вот почему парней, которые выросли с властными матерями, часто тянет к властным женщинам, а девочек, которые выросли с жестокими отцами, часто привлекают мужчины, которые обращаются с ними таким же образом. Честно говоря, это довольно печальная теория.

Но как бы безумно это ни звучало, в этом есть смысл. Меня всю жизнь тянуло к женщинам, которые проявляли некоторые из моделей поведения, свойственных моей матери. Я неверно принимал это за любовь или страсть, и где-то в глубине души ощущал, что все мои старые раны затянутся, если отношения сложатся. Другими словами, я не столько любил этих девушек, сколько хотел использовать их, чтобы починить что-то сломанное внутри меня. И из-за этой неисполнимой потребности я вторгался в их души, опасаясь потерять отношения.

Интересно, что даже простое осознание такой тенденции начало менять характер моих отношений. Внезапно я научился понимать, почему меня тянет к человеку, и отслеживать, не отвлекают ли меня фейерверки в моем подсознании, и приведет ли это к здоровым отношениям. В большинстве случаев ответ был неутешительный. У меня внезапно появилась сила вовремя уходить, пока никто не пострадал. И довольно скоро этот старый механизм притяжения почти полностью исчез. Меня больше не тянуло к одним и тем же женщинам.

Как ни странно, утверждает Хендрикс, чем больше партнер демонстрирует отрицательные качества тех, кто растил нас, тем больше страсти мы испытываем в отношениях. Сначала я согласился с этой печальной реальностью, но со временем начал замечать обманчивость тех первых эмоций, которые мы часто принимаем за любовь. Когда я встречал пары, чьи браки процветали по тридцать или сорок лет, ни одна из них не каталась на эмоциональных американских горках страстей и обид. Их любовь друг к другу была скорее сознательным волевым актом. Они контролировали свою любовь, а не любовь – их.

Вот почему я думаю, что нам с Бетси потребовалось немного больше времени, чтобы влюбиться. У нее просто не было ни одной из отрицательных черт, которые меня когда-то подсознательно влекли. Я помню, как сидел напротив нее на одном из наших первых свиданий, любуясь ее невероятной красотой, но также задаваясь вопросом, сложится ли у нас, ведь я не чувствовал любви. Я решил, что просто знал ее недостаточно долго, чтобы успеть влюбиться. Я не говорю, что не существует любви с первого взгляда. Просто рано или поздно любви приходится столкнуться с неопровержимыми фактами реальности. Есть ли у этого человека все необходимые качества, чтобы ваши отношения сработали? Это настоящая страсть или партнер просто пытается залечить свои старые раны?

Со временем мои чувства росли, но это были не старые чувства одержимости. Они больше походили на уважение, восхищение и влечение. Казалось, у Бетси было все необходимое для длительных отношений. Она была красивой, вежливой, сильной и доброй. Она мастерски разрешала конфликты и совершенно не умела манипулировать. На самом деле, по-настоящему я влюбился в нее по довольно практичным причинам: я понял, что на планете нет другой девушки, с которой я был бы более совместим для здоровых отношений. Если и есть другая девушка, я бы никогда не хотел с ней встречаться.