Ветер с Варяжского моря - Елизавета Дворецкая Страница 79

– Твой сын? – изумился чудин, достаточно знакомый с семействами обоих хозяев займища, и оглянулся на игравших во дворе детей – половина из них была детьми Торстейна.

– Мой старший сын, – невозмутимо пояснил Торстейн. – Он жил в Свеаланде, а теперь приехал ко мне сюда. Его зовут Снежный Волк.

– Мало всем будет радости, если он останется надолго! – проворчал чудин, но сошел с крыльца.

Снэульв не понравился ему, но мудрая богиня Рауни тихо подсказывала, что лезть в драку не следует.

Много думать о новом сыне Торстейна чудинам было некогда – у них были заботы поважнее. Целыми днями, с первых проблесков зари и до звезд, они сидели по очереди на высоких деревьях над речкой, спрятавшись в густой листве, и не спускали глаз с ближайшего поворота течения.

Однажды Снэульв сводил Загляду к первой засеке. Она была устроена не очень далеко от займища, но между ними не было никакой заметной тропинки.

Выйдя на берег, они оказались на повороте реки, с которого впервые открывался вид на засеку для тех, кто думал бы подняться со стороны Ладоги вверх по течению. Стоя на этом месте, легко было вообразить себя в лодке, плывущей прямо на засеку. Это было сплошное переплетение стволов и ветвей, будто занавес, опущенный над течением. Из-под него выбегала небыстрая вода, тихо недовольно журча в ветвях неожиданного препятствия. На коре толстых стволов виднелись колдовские знаки, закрывающие дорогу врагам.

Снэульв внимательно оглядел засеку и берега вокруг нее. Поглядев сбоку в его сосредоточенное лицо, Загляда поняла его мысли: он искал обходной путь, приглядывал место, к которому можно быстро подвести лодку, чтобы она не опрокинулась, наткнувшись на неожиданное препятствие, и не запуталась носом в ветвях.

Взгляд Снэульва задержался на одном из деревьев, где в густой листве сидел чудин-дозорный.

– Он думает, что хорошо спрятался, – с усмешкой сказал Снэульв Загляде. – Однако его прекрасно видно, если чуть приглядеться. Правда, лучше здесь и не спрячешься, а викинги с этого места будут смотреть не вверх, а вниз, на воду… Что ж – пусть каждому помогают его боги!

Загляда вздохнула. Только это они и могли теперь пожелать

Но, как ни старались дозорные, первым приближающихся врагов обнаружил Ило. В последующие дни он несколько раз появлялся на займище; но только на мгновение – парой слов рассказать, как обстоят дела и нет ли опасности. Что он ел и как спал, если спал вообще, – знали только лесные духи. Ранним утром, когда только засерел рассвет и женщины чесали волосы, Маленький Тролль неслышно взлетел по ступенькам низенького крылечка.

– Коз не выгонять сегодня! – вместо приветствия бросил он хозяйке. – И огонь не зажигать. Руотсы уже так близко, что они могут услышать блеяние и увидеть дым. Они ночевали недалеко и теперь плывут сюда.

– Много их? – спросил хозяин.

– Три лайвы по десять человек, да один старший – я его видел в палате возле Эйрика ярла, – да Гуннар Мешок на первой лайве. Всего тридцать два воина. У них мечи, копья, луки и много стрел.

– Ты так близко был, что всех пересчитал? Ловок!

– Они не могут меня видеть, – так просто, будто речь шла о слепых, ответил Ило на похвалу хозяина. – Но я видел их всех. И духи видят их всех. И всем им будет плохо – если они не повернут назад вовремя!

Горуша согласно кивал головой. Перед ним был пятнадцатилетний подросток, почти мальчик, тонкий и легкий, как ореховый прутик, но тридцать сильных мужчин были слабы против него, духа дремучих чудских лесов.

Его подсчет был верным – в лесной поход пошло тридцать два викинга. Все они были вооружены мечами и луками, у всех были круглые щиты в руках и железные шлемы на головах. Предводителем их был Эгиль Пепельная Голова, жилистый и крепкий норвежец лет сорока пяти. Его жесткие темные волосы и борода были наполовину седыми – словно пепел, рассыпанный на снегу. На продолговатом лице его выделялся крупный нос в красных прожилках, одна бровь была выпрямлена и притянута к переносью старым шрамом, а верхняя губа приподнималась, открывая крепкие крупные зубы. Это придавало Эгилю сходство с диким зверем – не то медведем, не то кабаном, а умен он был и отважен, как старый вожак волчьей стаи. В этот поход его принудил идти обет, данный на пиру у Эйрика ярла, когда Эгиль был порядком пьян. Утром, когда он протрезвел и Гуннар напомнил ему о вчерашнем обете, Эгиль схватился за свою пепельную голову.

– Только безумный пойдет теперь в финские леса! – воскликнул он, потирая лоб и с досадой убеждаясь, что и правда был вчера так глуп. – Ты знаешь, сколько народу сбежало из Альдейгьи и рассеялось по всем окрестным лесам? Пусть Фенрир и мне откусит руку, как храброму Тюру, если ярлы Вальдамара конунга в Хольмгарде еще не знают о нас и не собирают войско! А дымы здешних пожаров видели вокруг на многие дни пути. В каждом поселке, на каждой усадьбе нам уже приготовили дань из острых стрел и топоров!

– Верно говорят: пьяный не знает, что делает! – с усмешкой сказал ему сам Эйрик ярл. – Но ты поднял вчера кубок Тюру и ему обещал посвятить пожар еще одного финского поселка. Посмотри, сколько человек повторили этот обет вслед за тобой!

Эгиль с тоской огляделся. Увлеченные примером опытного и отважного воина, которому покровительствовал, как верили, сам бог войны Тюр, еще немало викингов вызвалось идти в новый поход по пути, который укажет Сенный Гуннар.

– И никому не придется жалеть об этом, клянусь щитами Валхаллы! – сказал сам Гуннар. – В поселке старого Тармо вас ждет больше мехов, чем в целой улице здешнего посада!

– Что до меня, так мне уже бы хватило, – проворчал Эгиль.

– И все это будет ваше, – продолжал Гуннар. – Мне нужен только один пленник – старший сын Тармо. Он или его голова – другой платы я не потребую за то, что покажу вам дорогу туда.

Вчера Эгиля и многих других не убедили бы эти слова – мыслями викинги были уже на торговых площадях Сигтуны и Волина, где можно выгодно продать рабов и другую добычу. А можно снарядить корабль и отвезти все это прямо в Серкланд [193], где продать еще дороже. Но обет был дан, а от обетов богам не отступают.

Эгиль был недоволен этим предприятием и отовсюду ожидал бед. Чутьем он угадал засеку едва ли не раньше, чем она открылась за поворотом реки, и криком тут же велел править к берегу. Вытащив лодки на берег, викинги собрались возле них и принялись обсуждать, что делать. Несколько человек дозорных встали вокруг, держа наготове луки с наложенными стрелами и оглядывая ближние заросли. Засека повторила викингам то же самое, о чем предупреждал Эгиль: жители лесов знают о них и ждут их.

Но остановка была недолгой. Выслав вперед дозор и убедившись, что прямо за препятствием засады нет, викинги взялись за мечи и секиры и стали прорубать дорогу по берегу в обход засеки. Путь этот, хотя и короткий, дался им нелегко: деревья стояли так близко друг к другу и ветви их так тесно переплелись, что только через несколько часов они смогли поднять на плечи свои лодки и перенести их на воду позади засеки.