Золотой город - Дуглас Престон Страница 68

Скип остановился на вершине холма. Внезапно налетевшее облако пыли закружилось вокруг машины и развеялось в раскаленном воздухе. Стоял изнурительно жаркий июньский день, один из тех, что обычно предшествуют длительному периоду дождей. В небе над горами Джемес застыло одно-единственное перистое облако.

В какой-то момент ему ужасно захотелось бросить все к чертовой матери и вернуться в город. Бедняка Фарбер так и не появился, и в глубине души Скип корил себя за разгильдяйство. Минувшей ночью, когда он, не в силах уснуть, ворочался с боку на бок, его вдруг озарила идея. Все просто — в какой-то мере искупить вину можно, взяв на попечение пса Терезы, Тедди. В конце концов, Терезу убили на их старом ранчо. И уж конечно, Норе, ее соседке и подруге детства, сам бог велел позаботиться об осиротевшей собаке.

Однако идея, ночью казавшаяся превосходной, днем быстро утратила всю привлекательность. Лейтенант Мартинес недвусмысленно дал понять, что расследование продолжается и Скипу не следует приближаться к заброшенному дому даже на пушечный выстрел. Впрочем, он собирался не туда, а на ранчо Гонзалесов. И все же, по его разумению, подобный визит все равно мог повлечь за собой целую кучу неприятностей.

Скип включил зажигание, отпустил педаль тормоза и направил свою развалюху по дороге, ведущей вниз с холма. Миновав собственное старое ранчо, он двинулся к дому Терезы.

Длинное приземистое сооружение погрузилось в безмолвие. Вокруг не раздавалось ни единого звука. А скотины-то нет, отметил он про себя. Возможно, тот, кто ее забрал, забрал и пса. Но все же надо заглянуть и удостовериться.

Не выключая мотор, а также оставив дверцу машины нараспашку, Скип приблизился к дому и несколько раз окликнул собаку по имени. В ответ — ни звука.

Он подошел к облезлой, во многих местах заклеенной изолентой входной двери. Та оказалась запертой. Скип уже поднял руку, собираясь постучать, однако спохватился и вновь гаркнул во всю глотку:

— Тедди! Тедди! Ты где, старина?

И вновь молчание.

Скип взглянул в сторону собственного ранчо «Лас Табрильяс». Может, собака с тоски ушла отсюда и забрела в их старый дом? Он уже сделал несколько шагов по знакомой тропе, но вдруг резко остановился. Рука его скользнула за пояс и ощупала рукоять отцовского револьвера. Тяжелый и неуклюжий, при выстреле он грохотал, как гаубица. Однако вполне годился для обороны от неведомых врагов. Правда, Скип стрелял из него всего единожды и в тот раз едва не лишился руки. И в ушах у него потом два дня звенело. И все же прикосновение к ребристой стальной рукояти вселило в него уверенность. Он продолжил путь.

— Эй, Тедди, отзовись, дурачина!

Обойдя старый дом сзади, Скип поднялся на крыльцо, миновал зияющий дверной проем и вошел внутрь. На кухне царил жуткий кавардак, многие половицы оказались сорваны, в стенах темнели дыры, похожие на глазницы скелета. В дальнем конце комнаты он заметил желтую ленточку, преградившую путь в гостиную. Такими ленточками обычно пользуются копы, обнося место преступления. Скип сделал несколько шагов, стараясь не наступать на засохшие кровавые следы.

Сначала в ноздри ему ударил сладковатый запах, затем он услышал жужжание целого роя мух. Инстинктивно он подался назад, потом, глубоко вдохнув, подлез под ленточку и оказался посреди гостиной.

В самом центре комнаты темнела огромная лужа крови. Скип с усилием сглотнул подкативший к горлу ком.

— Боже мой, — прошептал он. — Я и не знал, что в человеке столько крови.

Извилистые, почерневшие ручейки тянулись до дальней стены. Весь пол усеяли следы. Кровавые следы звериных лап. Скипа передернуло — в густой темно-красной жидкости копошились личинки.

В глазах у него потемнело, и он обессиленно прислонился к дверному проему. Туча потревоженных мух с жужжанием взмыла в воздух. В дальнем углу Скип заметил треножник для фотокамеры с биркой на одной ноге: «Полиция Санта-Фе».

— Нет, нет, нет, — замотал он головой. — Тереза, мне так жаль… так жаль…

Скип еще раз обвел взглядом жуткую картину, на деревянных ногах пересек кухню и вышел из дома.

После невыносимой духоты, царившей внутри, воздух на улице показался ему почти прохладным. Остановившись на крыльце, он перевел дух и огляделся по сторонам.

— Тедди! — снова позвал Скип, сложив руки рупором.

Следовало поскорее уносить отсюда ноги. В любую минуту на место преступления могли нагрянуть копы, а то и сам лейтенант Мартинес. И все же он медлил, оглядывая двор, где прошло детство. Дом, в котором разыгралась трагедия, теперь казался пустым и каким-то усталым. Злые силы, устроившие здесь шабаш, словно рассеялись. Или, возможно, умчались прочь.

Собаку, скорее всего, забрали вместе со скотом, решил Скип. Тяжело вздохнув, он вышел со двора и побрел к машине. Старый раздолбанный «плимут-фьюри», когда-то выкрашенный в оливковый цвет, ныне покрывала ржавчина. Несмотря на удручающее состояние, машина являлась для него самым ценным движимым имуществом. Капот и кузов ее сплошь покрывали многочисленные вмятины, и, глядя ни них, прочие шоферы не слишком с ней церемонились, резонно рассудив, что еще одна вряд ли сильно навредит несчастной развалюхе.