Между западом и югом - Иван Кузмичев Страница 43

— Пойдемте, господа, нам здесь делать нечего.

Как вскоре выяснилось ситуация для Брюса и Баскакова сложилась лучше некуда, потому что оставленный на конюшне служка смог добраться до посольского дома затемно в этот же день. Благодаря этому князь смог узнать причину ареста, да и наводку для завербованных людишек дал. Выяснилось, что одному из лордов пришел донос от главы клана МакДалинов. В нем Гектор рассказывал о том, что, мол прибыл потомок первых королей и хочет заняться неведомыми ему делами, возможно даже свяжется со Стюардами.

В принципе донос мог бы и остаться "в столе", если бы не было войны, да такой в которой малейшее потрясение может перевернуть всё с ног на голову. Вот и взялись за письмецо всерьез, ну а накрывать подобные места за десятилетия борьбы с сепаратистами красномундирники умели. День-два и русские посланники оказались в "холодной", но посидеть им там толком не удалось, благодаря прозорливости графа и воле его величество Случая.

Уже сидя в кабинете посла, Брюс и Баскаков узнали о политической расстановке среди тори и вигов. Но самое удивительное, обе коалиции единодушно поддерживали любые ограничения вводимые против русских, будь-то торговля или наем ученых и мастеровых в европейских городах. Англичане не желали пускать Россию на просторы Балтики, ведь там недалеко и до Атлантики, выход к которой можно попросту вытребовать в случае нужды у Дании, ослабевшей за последнее время просто донельзя. Даже раздираемая панской междоусобицей Речь Посполитая выглядит сильнее, нежели датское королевство.

Пока князь рассказывал об Англии и ее порядках, надворный советник внимательно глядел на него и вспоминал всё, что слышал о нем когда- либо. Первым что бросилось в глаза Саше, был орден Андрея Первозванного, полученный им из рук государя перед отправкой в Лондон. Причин для вручения столь высокой награды у царя было немало. Ведь благодаря усилиям и таланту князя Россия смогла привлечь в 1711 году на свою сторону Голландию, пусть не явно, но всё- таки это была победа русской дипломатии и победа немалая.

Еще год назад главной опасностью для царства были "маневры" стран Великого союза, получившего звонкий щелчок "по носу" от Испании и сильно сдавшие позиции во Франции. Однако гонору от неприятностей у дипломатов этих стран странным образом прибавилось, будто войска уже свободно маршировали по улицам Мадрида и Парижа, а их короли милостиво выслушивали доклады генералов и адмиралов о нескончаемых победах на суше и на воде. Но такого не было!

Вот и приходилось русским послам терпеливо и участливо сдерживать порывы особо яростных и несдержанных деятелей, где-то суля щедрые подарки, где-то обещая некую другую помощь и поддержку. Дипломаты в тот период больше всего походили на скользких морских угрей: вот они под рукой, а ухватить нельзя – сноровка у ловцов не та.

"Как там охарактеризовал его граф? Принципиальный, смелый, преданный царю и при этом имеющий независимые суждения. Идеальный русский аристократ, способный приносить пользу Отечеству в любое время и в любом месте, жаль только мало подобных людей, — с тоскливой грустью подумал надворный советник, глядя на князя. — А ведь мне тоже хочется быть таким, черт побери! Да, истинно так. Чем я хуже?

Воинская слава? Пусть я не командовал Семеновском полком под Полтавой и не вел за собой солдат, сминая врагов, но зато я многое понял. Алексей неспроста говорил о том, что буде появится у меня желание подучиться, то он воспримет сие положительно. Решено, я остаюсь! Надо только с графу отдать, дела заместителю амуничных дел передать, да Гришке наказ по шерстопрядильням дать. Да и быть товарищем (помощником) у старинного княжеского рода незазорно".

— Вот и думай тут, Яков как лучше поступить, толи вигам мзду предложить или тори деньгой поддержать, но кажется, мне, что попусту всё будет. Не зря государь об этом в письме упоминал, мол негоже Русь позорным образом выставлять, мы не варвары и тем более не глупцы, на подначки пустобрехов поддаваться не следует, однако ж следует иметь ввиду лютую неприязнь англичан к нашему Отечеству.

Разговор между тем давно перевалил за полночь, свечи и масляные лампадки тускло освещали большую комнату, на стол по звонку приносили смены легких закусок и бутыль вина с кувшином холодной родниковой воды. Напиваться и устраивать дебош никто из присутствующих не собирался, понимающие люди знают, что есть время для отдыха, а есть для работы. И рабочего времени у умных людей много больше.

— Да ты сам подумай, Борис Иванович. Каково лордам сейчас, Анна сколько раз беременной была? — плеснув в бокал алого вина, граф разбавил его двумя частями воды, и начал не спеша цедить, при этом пальцы Брюса то и дело снимали с тарелки тонкие ломтики копченого мяса и отправляли в рот.

— Восемнадцать беременностей, но родила только шестерых, и сейчас нет ни одного наследника. Так что следующий по линии престолонаследия идет сын Якова Второго – Джеймс Эдвард. Католик, между прочим, — с ленцой ответил князь.

Александр сидевший до этого момента молча сбросил вялость и вмешался в разговор:

— Так ведь английский парламент провел закон по которому трон переходит к ганноверской немецкой принцессе Софии, внучке Якова Первого.

Куракин удивленно воззрился на молодого советника и улыбнулся. Мол, так держать коллега, еще чуть- чуть подучить великому искусству интриги и можно посылать в "свободное плавание" на просторы европейских дворов.

— Это так, но после унии Шотландии и Англии многое поменялось, в том числе сильно возросло недовольство горцев политикой англичан. Ведь шотландцы хотели остаться самостийной страной, а на деле всё получилось крайне убого и глупо. Сейчас часто можно услышать от якобитов такую фразу: "Мы были проданы и куплены".

— А откуда она вам известна, ваше превосходительство? — удивился надворный советник.

— По долгу службы, Саша, по долгу службы, — хмыкнул князь, после чего продолжил. — Вот сейчас у аристократии проблем хватает, ведь королева не вечна, а претендента два. В 1708 году Джеймс Эдвард пытался высадиться в Шотландии, но неудачно, поддерживающие их французы слегка перемудрили с десантом. Но все-таки поверьте мне господа, он не оставит мыслей о троне до тех пор пока не сядет на него или не сложит голову.

Посидев еще пару минут, гости пошли в отведенные для них покои. Время, проведенное в тюрьме сложно назвать отдыхом, пусть даже и экзотическим. Ночью Александру впервые за долгое время приснился кошмар. В нем он убегал от царя в окровавленном рваном камзоле с мятым листком бумаги в руке, Алексей же бежал за ним попятам, с его губ не слетело ни одного слова, будто он был немым. Одним словом – жуть.

Утром надворный советник узнал, что посол отбыл на аудиенцию к королеве, а граф вместе с парой слуг отправился в город. Баскаков остался, предоставлен сам себе, один одинешенек. Подумав, Саша решил не терять времени и сел за письмо царю с просьбой оставить его подле князя Куракина.