Гнев духов - Александр Прозоров Страница 32

Пухлик, про которого на время все забыли, осторожно подкрался к разложенной рыбе, явно нацеливаясь стащить ломтик себе.

— Волчонка я весной подобрал, — ответил Могучий Саблезуб. — Поначалу думали съесть, когда припасы кончатся… Но припасы пока есть, а он ночью упреждает, если кто к стоянке подкрадывается. Выдр и мышей сам гоняет, о росомахах предупреждает. Можно его угостить?

— Конечно, — провел ножом по белому мясу Серый Язь и бросил щенку полоску. Тот обнюхал, пожевал, заурчал и быстро умял угощение. Поднялся, выжидательно глядя на незнакомца. Тот отрезал еще.

— Видишь, Камыш, ему тоже нравится! — сказала Золотая Тень.

— Разве я спорю? — пожал плечами юный охотник. — Правда вкусно. Скажи, Серый Язь, а почему твоя лодка сверху обшита кожей? Ведь так в нее неудобно класть припасы.

— На обычных лодках по Широкой Воде ходить опасно, — ответил тот. — Большими волнами через борт захлестнуть может. А байдара сверху закрыта. У нас все на таких плавают.

— Можно посмотреть?

— Смотри…

Камыш с готовностью направился к чужой лодке, больше всего напоминающей очень большое шило, заглянул внутрь — и тут же разгадал все немудреные хитрости ее изготовления. Десяток длинных упругих шестов, либо сделанных из тонких стволов, либо натесанных из толстого дерева, были связаны своими кончиками, а посередине расперты несколькими скрученными вкруг ребрами. «Острия» этого шила — нос и корма — были обернуты толстой шкурой какого-то зверя и сшиты сверху. Днища и борта тоже из нескольких шкур, сшитых и тщательно промазанных живицей. Толстая выделанная кожа — не нежная тонкая береста, поэтому никакой подкладки под шесты Серый Язь не делал. Только две камышовые подушки в качестве сидений для себя и жены.

Может быть, пробиваться сквозь высокие волны в плохую погоду на такой байдаре и правда было безопаснее, но вот места для припасов было куда меньше, чем в долбленке, и Могучий Саблезуб мысленно решил, что его пирога все-таки лучше. Но хвастаться не стал, чтобы не обижать нового знакомого, спросил другое:

— Шкура какая странная, никогда такой не видел. Что за зверь?

— Тюлень, — произнес Серый Язь еще одно незнакомое слово. — Мы только самых больших ловим. У них жира больше и шкура толстая. Из других байдару не сделать. А вот из какого зверя твоя лодка, мне тоже никак не понять.

— Береста. Обычная березовая береста.

— Что, правда? — настала очередь удивляться Серому Язю. Паренек подошел к пироге, ощупал борта, удивленно поцокал языком: — Вот это да… Неужели не рвется?

— Сучьев острых подводных и камней опасаюсь, — пожал плечами Могучий Саблезуб. — А камышей и воды она не боится.

— Ну, суком острым и байдару порвать недолго, — ответил тот.

— Зайчатина согрелась! — прервала их беседу Золотая Тень. — Идите попробуйте, как мы готовим.

Девочка расколола комья. Камыш напрягся: все же запеченное мясо, особенно долго лежавшее, нередко оказывается протухшим. Но в этот раз им повезло: из глиняного нутра ударило ароматным травяным паром, перемешанным с мясным ароматом. Пухлик от нетерпения даже тявкнул.

— Вкусно! — первой признала Поющая Волна. — Очень вкусно. Надо мне тоже побольше травы в кушанья класть. Тебе как, Язь?

— От одного запаха слюнки закапали! Вкусно… Но я… Чуть-чуть… — Он сходил к байдаре, вернулся с маленьким мешочком, зацепил горький песок, слегка посыпал им мясо. Стал есть дальше. Волна тоже взяла чуток песка, добавила к угощению. Могучий Саблезуб, не удержавшись, последовал их примеру. И понял, почему дети Ловкой Выдры так поступают. Мясо приобрело непривычный и неожиданный, чуть острый привкус. И привкус очень приятный.

— А почему вы зовете себя детьми Ловкой Выдры? — поинтересовался он у новых знакомых.

— Шаман сказывал, когда-то очень, очень давно Ловкая Выдра спасла все наше племя от гибели, — с видимым наслаждением уплетая мясо, ответил Серый Язь. — Мы тогда еще жили на суше, и многие наши охотники, женщины и дети гибли, попадая то в клыки непобедимого Большого Кота, то в лапы медведей, а то и в зубы волчьих стай. А потом случилась страшная беда: на земли нашего племени пришли лесные люди! Вы ведь знаете про них? Они похожи на нас, нормальных людей, но все их тело покрыто рыжей шерстью, они ниже охотников ростом и куда шире в кости. Они кидают гарпуны дальше нас, дальше мечут камни и умеют делать ловушки. Лесной человек может заломать даже взрослого мужчину, если они окажутся наедине. Лесные люди начали охотиться на нас, как на обычную лесную дичь, хватать и есть, зажаривая на кострах. Шаман рассказывал, в нашем племени не осталось почти совсем никого из женщин и охотников, но и тем приходилось больше прятаться в воде среди камышей, чем выходить на сушу за едой. Ведь лесные люди, как и прочие звери, боятся воды и стараются в нее не входить. Да и рост у них ниже. Так глубоко, как мы, они войти не могут.

Золотая Тень, слушая все это, даже есть перестала, застыв с приоткрытым ртом и раскрывшимися от ужаса глазами. Серый Язь, не замечая, неторопливо продолжал свой рассказ, отщипывая от угощения небольшие мясные прядки:

— Шаман сказывал, лесные люди извели нас почти всех, а последние женщины и охотники совсем ослабели от голода, боясь выходить на берег. И тут вдруг к людям приплыла большая, умудренная долгими годами жизни, гибкая и ловкая выдра. Она пожалела умирающих людей и сказала им, что для сытой и спокойной жизни совсем не нужно выходить на берег. Они, выдры, по много дней живут в воде, сыты и довольны, и не испытывают беспокойства. Они ловят рыбу, они спят прямо на водорослях и им очень хорошо.

— Вы умеете спать на воде? — Это известие сразило Золотую Тень окончательно.

— Нет, не умеем, — разочаровал ее Серый Язь. — Но мы строим свои дома далеко от берега, над водой. Поэтому нам теперь не страшны ни волки, ни медведи, ни Большие Коты. У нас в домах не бывает змей, к нам не долетают мухи и комары. Когда Ловкая Выдра научила нас жить на воде и ловить рыбу, наши храбрые охотники стали уплывать на берег, искать лесных людей и убивать их. А потом возвращались в свои дома на Широкой Воде. И злобные лесные люди ничего не могли поделать, потому что были бессильны перед глубокой водой. И тогда они ушли. Навсегда. Так наше племя смогло спасти свои земли от этих уродцев. Но обратно на берег наше племя возвращаться не стало. Там все равно слишком опасно. Особенно для маленьких детей. Там змеи, росомахи, волки, рыси. Если даже самый маленький ребенок упадет из дома в воду, он всегда выплывет. А если он попадется рыси, его сразу растерзают. Когда нам что-то нужно в лесу, мы плывем туда, забираем это и возвращаемся назад. Но живем на воде. А вы? Почему вы называете себя родом Хозяина Реки? И кого вы так зовете?

Камыш смущенно замялся. Чужаки были дружественными, но все же чужаками. Что и как в таких случаях говорить, хорошо знал шаман. Но его-то рядом и не было!

— Шаман учил, что мы и те, кто строит запруды, принадлежим одному роду и все мы дети Хозяина Реки, — ответил Могучий Саблезуб. Главное было не упоминать имени предка и братьев племени. — Мы схожи с ними — можем сидеть в воде хоть целый день без всякого вреда и хорошо плаваем. Мы умеем строить дома из земли и веток, так же умеем валить деревья и делать из них все, что нам нужно. Просто братья нашего племени едят ветки и почти не выходят на берег. А мы едим мясо и редко забираемся в воду. Поэтому мы так сильно и отличаемся своим видом. Но Первопредок у нас общий.