Белый Север. 1918 - Яна Каляева Страница 31

Чаплин не сдвинулся с места. Максим передвинул руку поближе к левому карману.

—Смотрите, наши американские союзники завершили высадку и направились сюда,— дружелюбно улыбнулся Пуль.— Вы же не хотите опозорить свою страну, встретив их скандалом?

Чаплин колебался всего несколько секунд, потом поднес к виску средний и указательный пальцы:

—Честь имею!

Одним движением развернулся кругом и пошел прочь, сопровождаемый своими офицерами. Пара британцев из окружения Пуля двинулась за ними. Максим выдохнул. Чего нельзя отнять у этих мужчин в форме — они позволили друг другу выйти из положения, сохранив достоинство.

—Ворон ворону глаз не выклюет,— пробурчал Миха раньше, чем Максим успел перевести для него суть разговора.

Колонны американцев приблизились и в одну секунду замерли. Вперед шагнул их командир — Максим не понял по символике, в каком звании — широко улыбнулся и звонко принялся рапортовать о прибытии десанта. В цифры Максим не вслушивался, понял только, что часть десанта осталась на кораблях из-за карантина по испанскому гриппу, и сразу ощутил к американцам симпатию. Во время положенных приветствий и представлений Максим смотрел вслед Чаплину и его команде, пока их спины не растаяли в дождевой хмари.

—Простите, что отклоняюсь от протокола, сэр,— бойко сказал молодой американский командир.— Но, согласно полученным мной сведениям, в городе сложная ситуация. Скажите, чем мы можем помочь?

Однако, этот на вид такой простой парень не пренебрегал разведкой.

—Не стану скрывать от вас положение дел,— ответил Пуль.— Здесь случилось недоразумение с правительством, которое в скором времени будет исправлено. По городу были распространены ложные сведения, посеявшие панику, и теперь часть работников бастуют. Оставшиеся не могут попасть к месту службы, поскольку трамваи оказались обесточены. И даже если мы наладим работу электростанции, водить их некому.

—Это не представляет никакой проблемы, сэр,— широко улыбнулся американец.— Мы из Детройта, кое-что смыслим в технике. Дайте нам проводника и переводчика, и наш инженерный отряд прямо сейчас запустит электростанцию. А что до трамваев…— командир повернулся к своим людям.— Эй, парни! Есть превосходная возможность отличиться. Кто умеет водить автомобиль, выйти из строя!

К удивлению Максима, в сторону шагнуло человек тридцать, не меньше. Вот тебе и простые парни из Детройта!

—Мы готовы прийти на помощь, сэр!— снова улыбнулся американец.— Показывайте, что тут у вас не работает.

Американские солдаты возле трамвая

Пока американцы перестраивались, к Максиму подошел Мефодиев.

—Скажите, с Чайковским и его товарищами в самом деле все благополучно?— спросил он.— Они возвращаются?

—А вам-то что за печаль,— огрызнулся Максим.— Вы же с Чаплиным были заодно?

—Отнюдь! Свержение законного правительства, вооруженный захват власти… Да я бы никогда не стал участвовать в подобной авантюре! Чаплин просто поставил меня перед фактом и предложил временно занять пост начальника области по гражданской части. Я сам был в ужасе! Но не прийти сюда посчитал трусостью.

—То есть, вы утверждаете, что ни в какой сговор с капитаном Чаплиным не вступали?

—Да как бы вам сказать,— Мефодиев вздохнул.— Я соглашался с ним, когда он критиковал ВУСО за пустословие и говорил, что области необходима твердая власть. Потому что это и в самом деле так. Но военный переворот! Это ведь совершенно другое. Впрочем, я готов понести ответственность, если правительство сочтет это необходимым. Но прямо сейчас я хочу узнать, чем я и моя газета можем помочь?

—Дайте опровержение этих нелепых слухов о реставрации монархии. Обещайте скорое возвращение законного правительства. Призовите соблюдать спокойствие, прекратить забастовки и вернуться на производства… После побеседуем о ваших взглядах, как они повлияли на создание этой ситуации. Сейчас важно восстановить порядок и предотвратить кровопролитие. Так, американцы готовы, наверно, я нужен им в качестве проводника и переводчика.

—Не смею задерживать вас… только один короткий вопрос, если позволите,— Мефодиев зачем-то стянул с руки и снова надел белую перчатку.— Что с Марией Викторовной? Она… не в опасности?

—Да ей-то что сделается? Слушайте, мне пора.

Нога разболелась с новой силой. Надо бы где-то достать еще аспирину… Тяжело опираясь на трость, Максим захромал к американцам.

* * *

—Я знал, что народ останется верен своим избранникам,— торжественно сказал Чайковский.— Ни минуты в этом не сомневался. Эта вера поддерживала меня в испытаниях.

Британцы отправили за высланным правительством пароход со всеми удобствами, потому члены ВУСО вернулись в Архангельск выспавшимися и чисто выбритыми.

—Послушайте, да оставьте вы этот самодовольный тон!— взорвался Максим.— Никто, конечно, не винит вас в том, что сделал Чаплин. Но ведь волнения в городе, которые нам едва удалось предотвратить, случились не потому, что народ так уж безмерно вас любит. Это все следствие проблем, которых вы не решали!

Максим догадывался, что пожалеет о своих словах, но сил сдерживаться уже не было. За двое суток, прошедших от прибытия американцев до возвращения ВУСО, поспать удалось в сумме часа четыре, не больше. Пуль оставил за ним на это время автомобиль с шофером, но все равно приходилось много ходить, и левую ногу теперь хотелось попросту отстрелить — хотя от постоянного приема аспирина болел желудок. Форма промокла под нескончаемым дождем, в ботинках хлюпало.

Двое суток Максим носился по городу: переводил, уговаривал, успокаивал, налаживал сотрудничество… Американцы в самом деле запустили электростанцию и сами принялись водить по городу трамваи. Люди могли добраться до работы, и многие постепенно начали это делать, тем более что проезд в эти дни был бесплатный — кондуктора забастовали вместе с вагоновожатыми. Сейчас все с грехом пополам вернулось на круги своя.

Это едва ли произошло бы, если бы не Миха Бечин. В первую встречу Максим удивился, как легко и просто Миха сделался ему приятелем; похоже, так же коротко он знал десятки, если не сотни людей по всему городу. Не кончавший никаких курсов менеджмента мужик безошибочно умел снять агрессию, валидировать негатив и шуткой разрядить самую напряженную обстановку.

И вот теперь это горделивое выражение на лице Чайковского, величественная поза, скрещенные на груди руки… И это еще Лихач не показывается, вот уж кому Максим начистил бы сейчас рыло. Он понимал, что уничтожает свою карьеру, но было уже все равно.

—Вы понимаете, что держите область обещанием Земельного кодекса, к работе над которым еще не приступали?! — орал Максим.— Что вы не смогли договориться с земством, потому Чаплин и рассчитывал на поддержку местных? Да, он оказался еще хуже вас, потому союзники не поддержали его, но никакой вашей заслуги в этом нет!