Охотники на мамонтов - Джин М. Ауэл Страница 14

«Эта фигурка… Почему она кажется мне такой знакомой? — вдруг тревожно подумала Эйла. — Ведь я никогда прежде не видела ничего подобного. Вероятно, это и есть одна из донии, о которых рассказывал Джондалар. Он считает, что донии хранят Дух Великой Земной Матери. Или, возможно, его частицу. Разве может такая маленькая фигурка вместить весь дух? Хотя кто знает, каковы его истинные размеры».

Эйла углубилась в воспоминания, и перед ее мысленным взором возник другой ритуал: тогда ей вручили один из ее амулетов — темный камешек, который она носила в кожаном мешочке на шее. Этот маленький кристалл двуокиси марганца хранил частицу духа каждого члена Клана, а не только ее семьи. Его вручили ей, когда посвящали в целительницы, а она отдала в обмен на него частицу своего собственного духа. Смысл ритуала состоял в том, что отныне, если она спасет чью-то жизнь, то исцеленный человек, в свой черед, не будет чувствовать себя обязанным отдать ей нечто столь же важное и ценное. Такую церемонию проводили с каждой целительницей.

Она немного тревожилась, вспоминая иногда, что у нее не забрали этот камень духов, когда она была проклята. Креб забрал его у Изы после смерти этой старой целительницы, чтобы духи живых людей не последовали за ней в мир Духов, но никто не отобрал этот амулет у Эйлы. Значит, она до сих пор хранит частицы духа всех членов Клана. А ведь теперь она мертва для них, неужели вместе с ней Бруд обрек на смерть и всех остальных?

«Но разве я мертва?» — мысленно спрашивала сама себя Эйла. Она уже не раз задавалась этим вопросом и пришла к выводу, что это не так. Она поняла, что сила этого смертельного проклятия заключается в священной вере, то есть, уверовав в него, дорогие тебе люди не признают больше твоего существования, когда тебя изгоняют из племени… В сущности, любой одинокий странник находится под угрозой смерти. Но она почему-то не умерла. Что помогло ей избежать такого конца? И самое главное, что может случиться с Кланом, если она действительно умрет? Причинит ли ее смерть вред тем, кого она любит? Может быть, погибнет весь Клан? Кожаный мешочек с амулетом показался вдруг ей очень тяжелым, словно вобрал в себя вес ответственности, напомнив Эйле, что у нее на шее сейчас — судьба целого Клана.

Из состояния задумчивости Эйлу вывели странные ритмичные звуки. Мамут, держа в руке утолщенный с одного конца отросток оленьего рога, постукивал им по черепу мамонта, украшенному геометрическими символами и линиями. Эйле показалось, что до нее доносятся не только ритмичные удары, и она стала более внимательно смотреть и слушать. Внутренние полости черепа придавали звучанию богатую окраску, которая, однако, зависела не только от резонансных свойств этого своеобразного инструмента. Старый шаман ударял по разным точкам, отмеченным на костяном барабане, в соответствии с чем изменялись высота и качество звука. Но эти вариации были настолько изящными и сложными, что возникало ощущение, будто Мамут вытягивает из барабана слова, заставляя говорить этот старый мамонтовый череп.

Тихим и низким грудным голосом старец затянул грустный монотонный напев в строго определенной тональности. Вскоре звуки барабана и голоса сплелись в причудливую мелодию, и постепенно к ним стали присоединяться другие голоса, доносившиеся из разных концов просторного помещения; многоголосый хор тихо подтягивал мелодию, привнося в нее новые вариации, но выдерживая единую тональность. Ритм главного барабана был подхвачен другими инструментами. Оглянувшись, Эйла увидела, что Диги играет на втором костяном барабане. А затем Торнек начал постукивать роговым молоточком по другому костяному инструменту, сделанному из мамонтовой лопатки, которая была покрыта рядами красных зигзагообразных линий. Низкие голоса черепных барабанов соединялись с более высоким голосом лопатки, порождая мощное резонирующее созвучие, и весь земляной дом наполнился звуками этой удивительно красивой ритмичной мелодии. Эйла невольно стала раскачиваться в такт музыке и заметила, что в это ритмическое движение вовлечены и остальные участники ритуального действия. Внезапно мелодия оборвалась, и все замерли.

Тишина была заполнена напряженным ожиданием, но это кратковременное безмолвие быстро закончилось. Ведь сегодня не ожидалось никакой официальной церемонии, просто обитатели стоянки собрались вместе, чтобы провести приятный вечер в общении друг с другом, посвятив его интересным разговорам — излюбленному человеческому занятию.

Тули начала с объявления о том, что согласие сторон достигнуто и Брачный ритуал Диги и Бранага будет совершен следующим летом. Несмотря на то что это известие не было неожиданностью, Мамутои возбужденно загомонили, высказывая слова одобрения и поздравления. Молодая пара светилась от счастья. Затем Талут попросил Уимеза поведать собравшимся о своей торговой миссии, и они узнали, что ходовыми товарами будут соль, янтарь и кремень. Джондалар с интересом слушал многочисленные вопросы и комментарии, а Эйла ничего не могла понять и решила, что позже все выяснит у Джондалара. Далее Талут спросил об успехах Дануга, чем вызвал крайнее замешательство подростка.

— У него есть талант — чуткая рука и острый глаз. Еще несколько лет работы, и он станет отличным мастером. Его с сожалением отпустили домой. Дануг многому научился, этот год не прошел для него даром, — доложил Уимез.

И вновь собравшиеся одобрительно загудели, бурно высказывая похвалы в адрес юного мастера. Затем наступило относительное затишье, заполненное разговорами между собой вполголоса, но наконец Талут повернулся к Джондалару, и шелест голосов стал гораздо громче и возбужденнее.

— Поведай же нам, человек из племени Зеландонии, каким ветром занесло тебя к очагу Львиного стойбища племени Мамутои? — спросил он.

Джондалар, отхлебнув сладковатой браги из коричневого бурдючка, окинул взглядом затихших в ожидании людей и улыбнулся Эйле. «Ему уже приходилось рассказывать о своих странствиях!» — подумала она, с легким удивлением осознавая, что он решает, каким путем повести свой рассказ. Устроившись поудобнее, она тоже приготовилась слушать.

— Это долгая история, — начал он. Люди одобрительно закивали. Именно такую историю им и хотелось послушать. — Земли моего племени находятся очень далеко отсюда, далеко-далеко на западе, и даже если вы дойдете до истока реки Великой Матери, что несет свои воды в море Беран, то путь до моей земли все еще будет не близким. Мы живем у реки, так же как и вы, но наша река течет к Великой Воде с запада. Племя Зеландонии объединяет много людей. Подобно вам, мы — Дети Земли. Вы называете Ее Мут, мы называем Дони, но так или иначе, Она есть Великая Земная Мать. Мы занимаемся охотой и торговлей, и порой наши люди отправляются в долгие Путешествия. Мой брат и я решили отправиться в такое Путешествие. — Джондалар на мгновение закрыл глаза и болезненно нахмурил брови. — Тонолан… мой брат… был очень веселым и любил приключения. Он стал любимцем Великой Матери.

Его боль явно была неподдельной. Каждый понял, что это не просто хитрый ход для привлечения внимания к своему рассказу. И хотя он еще ничего не объяснил, все догадались, что произошло с его братом. У них тоже обычно говорили в таких случаях, что Мать раньше забирает к себе тех, кого любит. Джондалару вовсе не хотелось выставлять свои чувства напоказ, горькие воспоминания навалились на него внезапно, и сейчас он испытывал легкое смущение. Однако такая утрата, как правило, встречает всеобщее понимание. Его непритворное горе вызвало у слушателей сочувствие, и они стали относиться к нему с гораздо большей теплотой, выходившей за рамки простой вежливости и любопытства, которые обычно проявляли Мамутои к миролюбиво настроенным чужакам.