Проклятие красной стены - Алексей Витаков Страница 13

— Алисия, да что с тобой сегодня?

— Пойдем, Брецлава! Прошу тебя! — Алисия потянула ее холодными пальцами за запястье.

— Сейчас. Война, пан Бонифаций, это всегда не только тяжело, но и прекрасно.

— Чем? — пирожник наклонил голову набок.

— Хотя бы тем, что мы будем сражаться за свободу! — вдруг с пафосом произнесла Брецлава.

— Свобода! Для некоторых это всего лишь желание быть никем! — грустно сказал пирожник, глядя на удаляющихся девушек. — Бедные дети! Они еще не понимают, что счастье — это благодатный плод жизненного уклада. Что спокойное течение жизни, которое день за днем взращивает твою душу в обычном труде, стоит гораздо больше любых потрясений.

Но девушки не слышали его. Они шли быстрым шагом от центра города к крепостной стене. Туда, где бились о кладку воды Днепра. И бликующие волны могучей реки пока еще розовели лишь от солнечного света.

Близко к воротам их не подпустила стража. Все прогулки по стене запретили. Вести о приближении московского войска были уже не просто досужими сплетнями заднепровских старух.

Девушки расположились у горелого дуба, половина которого рухнула на землю, а вторая наклонилась над папертью Успенского собора.

— Рассказывай! Что у тебя? Я же вижу, с тобой творится неладное! — Брецлава плюхнулась аппетитно полнеющим задом на поваленную лесину.

— Я была у Аиды!

— Ты ходила к ней! Зачем? О Боже! — Брецлава прикрыла рот пухлой ладошкой.

— Ты ведь все поняла. Все-е-е… — Алисия едва сдержалась, чтоб не взвыть на всю улицу.

— Да тихо ты! Успокойся. Давай по порядку.

Брецлаву нисколечко не волновало состояние подруги. Вообще сострадание она ощутила только однажды — когда сосед несколько лет тому назад при ней топил белого трехнедельного котенка. В остальных же случаях, что бы ни происходило, будь то казни, роды, торги, над всем довлело только одно — любопытство. И еще — дикое желание поучаствовать в какой-нибудь щекотливой интрижке.

— Аида сказала мне, что я… — Алисия зарыдала.

— Что ты?.. Ну же, Господи!

— Что я беременна!

— Пресвятая Богородица, Дева Мария! — Брецлава быстро перекрестилась.

— Что мне делать, Брец… — Алисия не смогла договорить из-за потока слез.

— От кого, знаешь?

— Да поди их разбери? Я даже не помню, сколько их там было!

— Это тогда? В тот вечер?

— Да. Других случаев не было. Мне там еще один монах помог. Спас! Просто вытащил меня за волосы из ямы.

— Монах! Ну и дела твои, Господи! Монахи шастают по питейным заведениям, а семнадцатилетняя девушка беременеет с первого раза от шестерых солдат!

— Брецлава, хоть ты бы пожалела!

— Из всего можно извлечь неплохую выгоду и провернуть достойную комбинацию. Ты собираешься еще к Аиде?

— А как ты думаешь? От плода как-то нужно избавляться!

— А я бы не торопилась, подруга! — Брецлава прищурила один глаз, что-то замышляя.

— Что ты имеешь в виду? Ну же, не томи, умоляю!

— Давно ли ты виделась с Боленом?

— Ах, как же я его люблю! Мы случайно встретились два дня назад на центральной площади. Он спешил по каким-то делам в администрацию.

— Он тебе нужен, Алисия! И чем быстрее, тем лучше!

— Мне-то он нужен, но нужна ли я ему? Раньше он никак не смотрел на меня, а теперь уж и подавно.

— Ты не поняла меня. Он тебе нужен, как твой, хм, понимаешь, любовник. Другими словами, тебе нужно с ним переспать. Да еще изобразить девственницу. Ну, последнее, в общем-то, несложно.

— Да ты в своем ли уме?! Эт-то как это?

— А вот так. Он должен с тобой переспать! Мужчину достаточно опоить вином, а уж затащить в постель после этого — дело плевое. Когда он поймет, что имел близость с девственницей, которая к тому же забеременела от него, то вынужден будет либо жениться, либо достать денег на операцию, и вообще! А дальше можно вить из него веревки до самой старости. Поняла?

— Поняла! — Алисия закивала.

— Знаешь, где он сейчас?

— Да, он обычно в это время выгуливает собаку.

— Хорошо. Значит, все нужно провернуть не сегодня, так завтра. В общем, чем быстрее, тем лучше. Значит так, хорошего вина и немного снотворного я добуду. А дальше дело в шляпе! Не грусти, подруга. Где твой отец?

— Он где-то вылавливает партизан!

— Вот и отлично! Служанку ты можешь отослать к какой-нибудь подруге, чтобы посидела у нее два-три часа?

— Да. Это совсем не сложно. Она и сама, пока отца нет, где-то часто прохлаждается.

— Они любят прохлаждаться! Но есть одно «но»! — Брецлава вскинула указательный палец.

— Что это за «но»?

— Я тоже не должна просто так стараться.

— Что же ты хочешь?

— Что все хотят, того и я желаю! Денег, конечно!

— У меня нет денег!

— Не сейчас, глупая. А когда все получится и ты станешь богатой. Вот тогда про меня не забудь! Ну что, по рукам?

— По рукам.

— Ладно. Тогда я пошла готовиться. Замысел у нас очень непростой, поэтому продумать нужно все до мелочей. Завтра, Алисия. Завтра ты будешь самой счастливой.

Брецлава чмокнула подругу в щечку и помчалась вверх по улице, постукивая башмачками.

Алисия еще немного посидела на упавшем стволе, размышляя о будущем. Настроение у нее заметно улучшилось. Когда последние полосы сумеречного света окончательно растворились и в небо выкатилась луна, которую, словно монету, ночь пробовала на зуб, девушка поднялась и не торопясь зашагала в гору по извилистой тропинке. Ей не хотелось идти к дому главными улицами, поскольку всюду мерещилась пьяная солдатня или осуждающие взоры горожан. Ощущение, что об изнасиловании знает весь город, не покидало ее. Город действительно знал и конечно же говорил. Но разговоры об этом деле тонули в спорах о предстоящей войне и слухах, которые просачивались из тех областей, где она уже началась.

Проходя мимо острога, где томились, ожидая своей участи, узники, Алисия увидела того самого высокого монаха. Он стоял, опершись на посох, и напряженно вглядывался в зарешеченные окна. Девушка низко наклонила голову и бесшумной тенью проскользнула в стороне, чтобы не попасть в круг света нещадно чадившего масляного фонаря.

А Москва приближалась ходко и уверенно. Уже взяли Трубчевск и Дорогобуж, пала Белая. Полки нового строя московского войска показывали чудеса храбрости, стойкости и настоящей боевой дисциплины, которая раньше у них сильно хромала. Шведские наемники тоже дрались отчаянно, отрабатывая жалованье. А оно было положено московским царем очень немалое. В общем, все у москвичей шло неплохо, разве что при войске отсутствовала тяжелая артиллерия. Впрочем, особой надобности в ней пока не было. Вполне обходились семью легкими мортирами. Города брали с марша, да и слово «брали» не совсем подходило. Во многих городах, узнав о приближении московского войска, люди поднимали восстания, и польские гарнизоны вынуждены были распыляться на два фронта: гасить волнения и готовиться к встрече с регулярной армией. Ликовали в Кремлевских палатах, радовался народ, воевода Михаил Борисович Шеин уже видел у своих ног не только Смоленск, но и всю Ливонию.