Узкий коридор - Джеймс А. Робинсон Страница 76

30 января 1643 года великая армия вторглась в город, перебив чиновников и от 70 до 80 процентов мелких дворян, писцов и простолюдинов; внутри городских стен и снаружи захватчики перебили десятки тысяч; на улицах, во дворах и переулках людей сгоняли вместе и убивали или ранили; остатки были передавлены, а из тех, кому удалось сбежать, мало кто остался цел и невредим. До 21 февраля 1643 года великая армия устанавливала лагеря вдоль границ нашего уезда… Завоеватели оставались здесь двадцать два дня; они грабили и сжигали всю местность, убивали и калечили людей. Они также уничтожили Цаншанпао, убив там более десятка тысяч мужчин и женщин.

Не выказывая никакого стремления «завоевывать сердца и умы», маньжуры в 1644 году все же захватили Пекин и установили династию, которой суждено было стать последней в истории Китая. Но перед этим лидер повстанцев Ли Цзычэн основал еще одну династию, продержавшуюся шесть недель. Он разделил представителей элиты, евнухов, купцов, крупных землевладельцев и высокопоставленных чиновников на разряды по уровню дохода и приказал конфисковать от 20 до 30 процентов их благосостояния. Сам Ли накопил при этом состояние в 70 миллионов лянов серебра. Он даже повел речи о системе равных полей, прежде чем его свергло с трона маньчжурское войско.

Маньчжуры, как и монголы, были чужаками, и им приходилось каким-то образом держать местное население под своим контролем. Одной любопытной стратегией стало требование сбривать волосы на лбу и висках и заплетать оставшиеся на затылке в косу, наподобие той, что носили сами маньчжуры. Завоеватели решили, что таким образом китайцы подчинятся новой династии. В марте 1647 года, через три года после захвата маньчжурами Пекина, Чан Шан, губернатор провинции Ганьсу, отправился в инспекционную поездку. 4 марта он достиг уезда Юнчан, расположенного непосредственно у Великой стены. Его торжественно встретили студенты местной школы. Губернатор писал: «Я заметил одного человека, который, по всей видимости, сохранил волосы на голове. Приехав в уездный ямэнь [местный магистрат], я вызывал всех студентов для академических экзаменов… Я лично подошел к тому человеку и снял с него головной убор. Его волосы и в самом деле не были сбриты». Местные чиновники уверили Чана в том, что плакаты с декретом о бритье действительно были развешаны, и что у виновника, Лю Косиня, нет оправданий. Чан приказал посадить Лю за решетку и отослал императору письмо с просьбой немедленно казнить его, чтобы «поддержать законы правящей династии». Ответ пришел быстро: «Казнить его на месте. Но как поступить с местными чиновниками, главой семьи, местным старостой и соседями?» В результате небритую голову Лю отсекли от его тела и выставили на всеобщее обозрение, чтобы «предупредить народ». Главу семейства Лю, как и местного старосту и соседей, высекли, а главу магистрата оштрафовали в размере трехмесячного жалования.

Требования к прическам сохранялись на протяжении всего правления династии Цин. В 1768 году по империи прокатилась волна страхов по поводу «кражи душ» – якобы некие злоумышленники отрезали косички и тем самым крали души людей. Похищенные души позволяли получать власть над другими. Китайское правительство при императоре Цяньлуне отреагировало на эти обвинения серьезно. Одним из регулярных способов выяснить дело было прибегнуть к пытке «цзя-гунь», или «сдавливающие доски», – устройство для медленного сдавливания лодыжек, либо к альтернативным инструментам пыток, вызывавших многочисленные переломы берцовых костей.

Одним из обвиненных в краже душ в 1769 году был монах Хай Инь. При задержании у него нашли несколько коротких прядей волос, которые, по его утверждению, он раздобыл несколько лет назад; и в самом деле, он носил их на шесте, не скрываясь. Местные власти подвергли его допросу и решили выяснить правду при помощи пыток. Но монах упорно молчал, и через несколько дней местные власти сообщили: «Если и дальше пытать его, то он может умереть, и тогда мы не сможем ничего выяснить». «Верно», – резюмировал император киноварными чернилами, которые использовались для подписания официальных документов. Хай Инь продолжал молчать, и чуть позже императору сообщили, что заключенный «заразился распространенным в это время года заболеванием» и что он страдает от загноившихся ран. Ситуация казалась настолько безнадежной, что местный магистрат решил, что будет «лучше публично казнить его с целью развеять все сомнения толпы», поскольку после ареста Хай Иня начали распространяться всякие слухи. Поэтому «преступника вывели на площадь, обезглавили и выставили на обозрение толпы». Точно так же обвинили другого монаха, Мин Юаня, который через неделю после ареста скончался. «Рассмотрено», – добавил император киноварью. Так что не только франки были озабочены волосами – ими были озабочены даже императоры династии Цин, хотя и в иной манере.

О серьезности своих намерений императоры Цин заявили покоренному народу не только указом о сбривании волос. В мае 1645 года в дельте реки Янцзы восстали против нового правительства, и цинские военачальники устроили настоящую резню, убив 200 000 человек, мужчин, женщин и детей. «Описание десяти дней в Янчжоу», оставленное очевидцем Ваном Сичу, – чтение не для слабонервных. После разрушения города Янчжоу выживших заставили двигаться маршем.