Дорога к несвободе. Россия, Европа, Америка - Тимоти Снайдер Страница 43

В условиях замороженного конфликта настроения населения оккупированных районов рассматриваются лишь как политический ресурс. Местных жителей можно поощрять к тому, чтобы они убивали и погибали, однако их желания удовлетворены быть не могут, поскольку “замораживание” конфликта исключает его разрешение. До “ДНР” Антюфеев делал карьеру в Приднестровье (непризнанное карликовое государство, оккупированная Россией территория Молдовы), где он занимал пост министра госбезопасности. Переезд Антюфеева в Донецк указывал на то, что похожее будущее ждет и “ДНР”. Назвав “ДНР” независимым государством, Антюфеев заверил, что никто (и Россия тоже) не признает “народную республику” в этом качестве. Объединение с Россией – тоже “не вопрос сегодняшнего дня”.

Замороженные конфликты с участием России (2014 г.)

С точки зрения Антюфеева, желания жителей Донбасса далеко не так важны, как борьба с ЕС и США, в его понимании – с “демоническим” Западом. Он пообещал “контрнаступление”, которое переломит ход мировой войны. Распад СССР, по его мнению, был не обусловлен внутренними проблемами, а вызван примененными Западом “технологиями разрушения” (в этом случае речь, как и в манифесте Изборского клуба, идет о фактах). Российское вторжение на Украину, по мнению Антюфеева, следует расценивать как самозащиту россиян от посягательств “фашистов Украины и масонов Европы и США”. Антюфеев в совершенстве освоил приемы шизофашизма: Россия воюет с “фашистами”, которые, однако, выступают заодно с “масонами”. Отметим, что идея “масонского заговора” – это фашистская идея. Таким образом, Антюфеев, рисуя фашистский мир, изображает себя антифашистом.

Поскольку, по Антюфееву, Украина оказалась средоточием усилий заговорщиков-русофобов, то российская победа именно здесь может изменить мир. Интервенция на Украине, считает Антюфеев, – это самозащита от США, желающих прибрать к рукам российские запасы природного газа и пресной воды. И эту войну можно выиграть: по словам Антюфеева, “Украина – распадающееся государство. Точно так же, как и США”. А уничтожение США и желаемо, и неизбежно: “Если бы мир был избавлен от такой демонической конструкции, как США, ему было бы легче жить. И когда-нибудь это произойдет”.

Контрнаступление началось в июле 2014 года. Вначале россияне из-за границы начали массированный обстрел украинской территории. Результаты первого обстрела 11 июля описал в Фейсбуке украинец Евгений Жуков. Тем вечером он опроверг данные, будто он и его товарищи на границе в Луганской области вели бой. Украинские военные попали под “заранее подготовленный, точно отрепетированный масштабный… артобстрел… на Луганской границе со стороны России”. Напоследок Жуков послал им всем “низкий поклон”.

Жуков описал первый из множества ударов, нанесенных российской артиллерией по украинским военным. Обстрелы продолжались четыре недели. До 8 августа российская артиллерия регулярно вела обстрел по меньшей мере с 66 позиций с российской стороны границы, и Жуков и его товарищи никак не могли этому помешать. Украина терпела поражение в информационной войне: некоторые европейские и американские наблюдатели продолжали сомневаться, что идет война и что ее развязала Россия. Учитывая всеобщее оцепенение, ответный удар украинцев привел бы к политической катастрофе. Так информационная война определила условия военных действий. Россияне могли безнаказанно обстреливать украинцев. Некоторые украинские солдаты, попавшие под огонь, даже перешли границу, поскольку знали, что там они окажутся в безопасности. Явившиеся к границе российские журналисты с легкостью убедились в том, что “Россия обстреливает Украину с российской территории”. Россияне в приграничной зоне снимали стрелявших российских военнослужащих. Находившийся в Матвеевом Кургане (Ростовская область) солдат Вадим Григорьев с гордостью отметил в своем аккаунте: “Всю ночь долбили по Украине”.

Ведя бои, регулярная армия, как правило, эвакуирует мирное население из зоны поражения артиллерией, чтобы оно не попало под ответный огонь неприятеля. Российские власти таких приказов не отдавали, вероятно оттого, что были уверены: ответного обстрела не последует. Дети на российской стороне границы, в отличие от детей на Украине, научились спать под грохот канонады – ведь стреляли не в них. Некоторых селян с российской стороны границы смущал способ ведения войны, при котором с их полей смерть обрушивалась на головы людей, не так уж отличающихся от них самих. Но ощущение безопасности вкупе с телевизионной пропагандой помогло справиться с чувством вины: “Страшно, но мы уже поняли, что стреляют не по нам, а от нас”. Так и должно быть: “Просто наши отпугивают фашистов от границы”. Ведь, как выразился россиянин из местных, если “нацисты делают геноцид” по ту сторону границы, то оправданны и необычные меры.

Рассказывавшие об обстрелах российские журналисты рисковали жизнью. Когда начался очередной обстрел, Елена Рачева разговаривала с полицейскими и офицером ФСБ в Куйбышево. “Это «Град»?” – спросила она, когда раздался характерный рев. Офицеры улыбнулись. “Это гром”, – пошутил один. “А я вообще ничего не слышу”, – прибавил второй. “Это не обстрел, это салют. Мне жена звонит – я так ей и объясняю: опять свадьба! Веселый народ!” – заключил офицер ФСБ. “Вы же понимаете, – поинтересовалась журналистка, – что я могу об этом написать?” И услышала в ответ: “Конечно. Просто тогда придут мои коллеги, более убедительно объяснят вам, что это салют”.

Украинская армия не могла обстреливать территорию России, зато была способна ударить по российским солдатам на Украине и их союзникам. Российские обстрелы начались спустя всего шесть дней после того, как Гиркин со своими людьми отступил к Донецку, и продолжалась еще три недели. Пока одни украинские солдаты погибали под ударами российских “градов”, другие не без колебаний обстреливали из своих “градов” украинские города, где укрылись российские военные, российские добровольцы и союзники из местных жителей. “За то, что до сих пор Донецк обстреливается, – признал Гиркин, – я несу ответственность”. Российская журналистка Наталья Телегина высказалась о телевизионном мифе, в котором герои-военные защищают мирное население от обстрелов: “Эта реальность существует на экранах телевизоров, но не вокруг тебя. А вокруг тебя – просто война, где стреляют и те и другие, а мирных людей не жалеет никто”. Это факт.

Через день после того, как Россия начала обстреливать украинскую территорию, российское ТВ вступило в лихорадочную борьбу за непорочность. 12 июля 2014 года Первый канал показал шокирующий (и целиком вымышленный) сюжет о трехлетнем русском мальчике, распятом в Славянске украинскими военными. Доказательств приведено не было. Независимые российские журналисты выяснили, что в действительности не существовало ни персонажей, ни даже “площади Ленина”, на которой якобы свершилась казнь. Когда Алексею Волину, замминистра связи и массовых коммуникаций РФ, изложили факты, он указал, что значение имеет лишь рейтинг: люди охотно посмотрели репортаж и, значит, все в порядке.

Похоже, что это распятие придумал Александр Дугин: ранее он рассуждал об этом в своем блоге. Образ невинно убиенного делал Россию Христом среди народов, а агрессивную войну – ответом на дьявольскую жестокость. Причиной российской интервенции называли защиту русскоязычных украинцев – по выражению Путина, “русского мира”. Но, поскольку все стороны конфликта говорили по-русски, интервенты отнюдь не защищали русскоязычное население Украины, а истребляли его. Неудобные факты затмила казнь Иисуса – то, что Дугин предпочитает называть “архетипом”. Начатая порочными российскими лидерами странная война, погубившая тысячи русскоязычных, предстала жертвоприношением непорочного организма России.