Аристотель и муравьед едут в Вашингтон. Понимание политики через философию и шутки - Дэн Клейн

«Чушь собачья!» – эта мысль неизменно приходит нам на ум, а иногда мы даже не стесняемся озвучить ее, когда какой-нибудь политик или надутый ученый муж выступает с речью, дает пресс-конференцию или болтает без остановки на одном из многочисленных воскресных телешоу. Однако часто, как мы ни стараемся, мы не можем сформулировать, что именно заставляет нас квалифицировать этот поток слов как патентованный бред. Мы буквально нутром чуем, что дело нечисто, но не в состоянии объяснить, почему.

Разумеется, временами речи политиков звучат полнейшей бессмыслицей просто потому, что они сплошь состоят из неприкрытой лжи. Выступающий – враль, лицедей, мастер дезинформации. Или, как деликатно выразился бы ученый или специалист в области эпистемологии, утверждения не соответствуют объективным фактам. Однако мы не будем касаться подобных случаев. В конце концов, никто не позволит нам написать книгу такого объема, чтобы в ней можно было перечислить хотя бы самые вопиющие случаи наглой и бессовестной лжи, извергнутой политиканами за последние десять лет (по нашим приблизительным подсчетам, понадобилось бы 72 383 страницы). Да и какой смысл кричать до хрипоты: «Ври-ври, да не завирайся!»?

Нет, нас занимают и интригуют материи более тонкие. Иногда речи политиков составлены столь хитро, что звучат осмысленно, наверное, даже захватывающе, но при ближайшем рассмотрении оказываются все той же чушью. Причем временами оратору достаточно одного маленького шажка, чтобы вляпаться в настоящее дерьмо, как на собственном опыте выяснил сенатор из следующего анекдота.

В ходе очередных выборов в Сенат один из кандидатов решил посетить резервацию, чтобы добиться благосклонности избирателей из числа коренных американцев. Все индейцы собрались в зале местного совета, чтобы послушать политика. К концу его речи собравшихся все больше охватывало возбуждение.

– Обещаю дать коренным американцам больше возможностей для получения образования! – объявил политик.

– Хойя! Хойя! – восторженно отозвались индейцы.

– Обещаю провести реформу игорного бизнеса и разрешить казино в резервации! – воскликнул кандидат, ободренный реакцией аудитории.

– Хойя! Хойя! – скандировала толпа, топая ногами.

– Обещаю всеми силами проводить социальные реформы и обеспечить коренным американцам больше возможностей для получения работы!

– Хойя! Хойя! – вопила толпа в полнейшем неистовстве.

После выступления политик, гуляя по резервации, увидел стадо коров. Сделав вид, что его очень интересует домашний скот, он спросил у вождя, нельзя ли подойти поближе.

– Разумеется, – ответил вождь. – Только идите осторожнее, не вляпайтесь в хойя.

Как отмечал Гарри Франкфурт, пионер спекулятивной копрологии, демагогия куда коварнее откровенной лжи, поскольку ее труднее выявить.

Как и Франкфурт, мы взяли на вооружение основные философские дисциплины: логику, эпистемологию и аристотелеву риторику, а заодно кое-что из психологии – дальней родственницы философии. Эти курсы мы изучали еще в университете, считая их пригодными лишь для болтовни в полутемных залах кафешек, – однако, как оказалось, полученные в то время знания могут стать ключом к пониманию политической демагогии.

Лингвистический анализ

Один из любимейших наших современных философов Джон Стюарт, специалист по лингвистическому анализу из Оксфордского университета и звезда телешоу Comedy Central, однажды сказал: «Вчера президент встретился с теми, кого он называет “коалицией доброй воли”. Весь остальной мир называет их Британией и Испанией».

Правила логики, которые берут начало еще в сочинениях древних греков, объясняют нам, как двигаться от обоснованных утверждений к правильным выводам. Они же демонстрируют, как нас можно ввести в заблуждение с помощью ложных логических выводов, которые специалисты называют формальными ошибками. Эпистемология (или гносеология) объясняет, что мы можем считать познаваемым и почему, в том числе как осмысленно говорить о том, что мы способны узнать. Именно эта отрасль философии породила концептуальный анализ – точную методику, позволяющую анализировать речь и, так сказать, распознавать чушь во всех ее вариациях. Риторика и психология, в свою очередь, помогают нам понять, как нашим сознанием и эмоциями можно манипулировать с помощью хитроумных приемов убеждения.

«Отличная речь, разве что в паре пунктов надо напустить туману»

(Надпись на баннере: «Штаб-квартира избирательной кампании». Надписи на плакатах: «Голосуйте!»)

Краткий оксфордский словарь английского языка определяет ложный вывод как «ошибку в умозаключении, которая делает утверждение бессмысленным».

Логические ошибки можно разделить на формальные и неформальные. В нашей книге приведен ряд формальных ошибок: рассуждений, в которых нарушены основные правила построения умозаключений. Примером ложного вывода может служить так называемое отрицание посылки (или антецедента).

Вот вам иллюстрация:

Все члены Конгресса – граждане США.

Президент Буш – не член Конгресса.

Значит, Буш – не гражданин США.

Однако мы не будем использовать этот вывод об отсутствии у президента Буша американского гражданства, чтобы потребовать его импичмента: ведь наше умозаключение явно неправомерно, хотя оба лежащих в его основе утверждения верны. Все дело в том, что рассуждение наше построено в форме отрицания посылки, схематически это можно изложить следующим образом:

Если А [посылка], то Б [следствие].

Не А.

Следовательно, не Б.

На место А и Б мы можем подставить что угодно, и умозаключение всегда будет неверным.

Тем не менее большинство логических ошибок, приведенных в этой книге, относятся к числу неформальных. Это утверждения, ошибочность которых проистекает не из нарушения логической формы, а из иных причин, к примеру, использования неподходящей аналогии или апеллирования к эмоциям. Самый любимый из них – argumentum ad baculum, или аргумент силы (буквально – палки), который выглядит примерно так:

Мо: Лучшим налоговым кодексом был бы тот, что облагает налогом только лысых!

Ларри: [хлопает Мо по щекам]: няк-няк! ^[1]