Марсианское зелье - Кир Булычев Страница 73

– Это только в фантастических рассказах так бывает, – сказал Грубин. – Там всегда пришельцы прилетают и сразу нас учат.

– Пришелец пришельцу рознь! – не согласился Ложкин.

– А ведь проще простого, – нашелся Удалов, глядя на опечаленного Вусца, который скорчился на стуле, поджал ножки и являл собой прискорбное зрелище – будто ребенок, потерявший маму в Центральном универмаге города Москвы. – Я тебе, Ложкин, сейчас в два счета докажу твою неправоту. Хочешь?

– Докажи.

– Тогда представь себе, что я – царь Иван Грозный.

– Еще чего не хватало!

– А ты представь, не сопротивляйся. А Грубин, допустим, его друг – Мал юта Скуратов.

– И что?

– А ты – Николай Ложкин, который сел в машину «жигули» и по непредвиденному стечению обстоятельств сбился с пути и вместо Вологды попал к Ивану Грозному, в его загородный дворец.

– Так нет у меня «жигулей», ты же знаешь! – сопротивлялся Ложкин. – Зачем такие передержки?

– Это мысленный эксперимент, – настаивал Удалов. – Неужели у тебя вовсе нет воображения?

– Ну ладно, – сдался Ложкин. – А дальше что?

– А дальше я тебя попрошу рассказать, какие у вас в двадцатом веке технические достижения. А ну-ка, расскажи.

– О чем?

– Ну, хотя бы о том, как мне, Ивану Грозному, построить такую же карету, как у тебя.

– «Жигули», что ли?

– Ну, хотя бы что-нибудь попроще. Мотоцикл.

– Это просто. Вот перед тобой машина, скопируй и поезжай.

– А что копировать-то? Я принципа не понимаю.

– Сперва нужен бензин, – ответил Ложкин. Он хотел доказать друзьям, что пришелец Вусц – недоразумение, и потому старался все объяснить доступно. – Ты заливаешь бензин в бак.

– Погоди. – Корнелий Иванович «Грозный» погладил несуществующую бороду. – А что такое бензин?

– Бензин?.. Нефть, знаешь?

– Знаю.

– Очисти ее.

– От чего?

– Как от чего? От мазута.

– Не понимаю! Щеткой, что ли, мне ее чистить?

– Для этого специальная промышленность есть. – Тут Ложкин осекся.

– А ты продолжай, – улыбнулся «царь». – Расскажи мне об этой промышленности. И заодно шинную индустрию опиши.

– Ну ладно, – решил тогда Ложкин, который не любил сдаваться на милость царей. – Я тебе лучше паровоз объясню.

– Ну как? – спросил Удалов у «Малюты Скуратова». – Послушаем про паровоз?

– Давай, – согласился придворный фаворит. – Только если не объяснит, придется его казнить.

– Паровоз движется по принципу сжимания пара, – сообщил Ложкин. – Там поршень ходит, и оттого крутятся колеса.

– Ах, как интересно! – сказал «царь». – И где же поршень ходит?

– Как где? В котле, разумеется.

– Слушай, – предложил «Малюта Скуратов», – может, его сразу казнить? А то время зря тратим.

Ложкин молчал. Вошел Мишутин.

– Не пойдет, – сказал он. – Точно тебе говорю, не пойдет твоя машина. Вызывай аварийку.

– Не может быть! – воскликнул космический гость. – Не губите меня! Может быть, вы пригласите специалистов из вашей столицы?

– Нет, – сказал Мишутин уверенно. – У нас гравитонов не производят. Это точно.

Ложкин проговорил:

– В паровозе два поршня. Пар на них по очереди давит.

– Мы тебя уже казнили, – объяснил ему Грубин. – Так что не беспокойся, не будет у Ивана Грозного своего паровоза.

Пришелец заплакал, не мог смириться с тем, что превратился в Робинзона Крузо, окруженного Пятницами.

Пошел мокрый снег и быстро покрыл густым слоем розовый космический корабль.

С тех пор прошло уже четыре месяца.

Пришелец Вусц, пока суд да дело, устроился счетоводом к Удалову в контору, освоил русский язык, с обязанностями справляется сносно, правда, звезд с неба не хватает. Хотел было он, по наущению Грубина, уехать в Вологду, поступить там в цирк лилипутом, но потом передумал: боязно отрываться от корабля – вдруг его найдут, прилетят за ним.

А корабль схож с громадным сугробом, даже со снежной горой. Дети катаются с него на санках.

Весной, если ничего до тех пор не случится, должен приехать из Архангельска Камаринский, большой друг Флора Мишутина, знаменитый механик. Если уж он не поможет, никто не поможет.