Женщина-лиса - Кий Джонсон Страница 72
Женщина-лиса - Кий Джонсон читать онлайн бесплатно
Будучи женщиной, я не думала много о своем ребенке. Я не понимала его, не понимала, что я чувствую к нему. Я хотела Йошифуджи: в моих мечтах не было места для кого-то кроме него. Возможно, такое же чувство может испытывать и настоящая женщина.
Йошифуджи, напротив, нравилось проводить время с Шоненом. Они запускали воздушных змеев. Он помогал ему с учебой. Они игрались с моим мячиком. Играли в кемари: старались удержать наполненный бобами мешочек на весу, не дотрагиваясь до него руками. Йошифуджи делал из соломы свистульки и учил сына извлекать их них простейшие мелодии.
Когда ребенку было пять лет, он провалился в ямку и сломал ногу. Я забрала его к себе, потому что ребенок все время пытался полизать сломанную ногу. Пришел целитель, вправил кость и привязал палочку к ноге шелковыми веревками. Скоро кость срослась, и ребенок бегал, как и прежде.
Когда ему исполнилось семь лет, у нас была еще одна церемония. Его длинные детские волосы обрезали на манер взрослого мужчины, и подарили ему первую пару хакама-штанов, таких длинных, что он спотыкался, когда ходил. Мой сын был красив, как семь драгоценных камней. Только его золотые глаза были слишком беспокойными.
Мой сын превратился из ребенка в мужчину за одну ночь. В тоске по отцу он забросил свои игрушки и взялся за уроки и чтение сутр с таким осмысленным упорством, которое свойственно не каждому взрослому. Вчера он пришел ко мне и поклялся, что сделает что-нибудь со смертью своего отца. Но что он может сделать? Смерть, пожалуй, единственная вещь, которую нельзя отменить. Но тем не менее я позволила ему остаться со мной, когда встречала священнослужителей богини Каннон.
Пришли полдюжины мужчин из храма, находящегося в нескольких днях пути от нас. Двое священников, несколько монахов и прислужников.
Хито проводил их в дом для гостей. Одежды священников были темного цвета, но загорелись красным, как тучи в последних лучах солнца, когда они проходили под лампой, свешивающейся с ветви ивы. Прислужники и слуги следовали за ними и несли горячую еду и напитки: я чувствовала острый запах саке, чая, который пах, как трава под знойным летним солнцем.
Я смотрела на них, стоя на темной веранде, прикрывая лицо рукавом, чтобы слезы не холодили моего лица. Иногда я думала о том, не точат ли меня мои постоянные слезы изнутри, как соленое море — плавучий лес.
В последнее время я не часто писал. Был очень занят. Приказы из столицы отнимают все мое время.
Шонену уже восемь лет. Он высокий и красивый. Я смотрю на него с благоговением: я не был таким грациозным в его возрасте. Я думаю над тем, чтобы отправить его в столицу и сделать пажом при дворе. Но мне не хотелось бы, чтобы он уезжал.
Осень как-то необычно затянулась. Я не помню, когда я в последний раз видел цветущие деревья или снег. Возможно, изменения времен года — весны на лето, лето на осень, осень на зиму — не настолько непреложны, как я думал. Если это так, тогда все может измениться.
Я со своими служанками стояла на коленях и слушала, как странствующие монахини читают сутры.
Джозей с нами не было. И это она прервала чтение. Я услышала стук деревянных башмаков и ее крики, когда она бежала по веранде. Она даже не сняла обувь, когда вошла ко мне в комнату.
— Моя госпожа! Моя госпожа! — сказала она тонким от волнения голосом.
Монахини замолчали. Какое-то мгновение мы сидели, не двигаясь, словно насекомые, увязшие в смоле. Джозей с шумом распахнула ширму. Она стояла растрепанная, задыхающаяся. Я подумала, что она сошла с ума.
— Моя госпожа! Происходит что-то ужасное.
Я встала, запахивая кимоно.
— Что?
Она не ответила, лишь потянула меня за рукав.
— Джозей… — начала я, но потом посмотрела на нее внимательнее и увидела слезы у нее на глазах. Я еще никогда не видела ее такой. Я даже не думала, что она умеет плакать.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Там кое-что снаружи.
— Покажи мне, — сказала я. — Пожалуйста, — обратилась я к монахиням, — простите меня и продолжайте. — Я поклонилась, и мы с Джозей выбежали на веранду. Теперь она дала волю слезам. Она всхлипнула, когда привела меня в конец сада и показала пальцем куда-то на поваленный бамбуковый забор, на пустые рисовые поля. Была почти зима, урожай давно собрали. Где-то далеко лаяла собака.
— Нет, не там, — сказала Джозей. — Там!
Она снова показала пальцем. И тогда я поняла, что когда она сказала «снаружи», она имела в виду снаружи магии. Как она могла увидеть это? Неужели она была на это способна? Я посмотрела по-другому и увидела, где мы были: Джозей, стройная элегантная женщина, все еще стояла на самшитовой аллее (где она еще могла быть? Она была волшебной, она не существовала в реальном мире, или, по крайней мере, мне так казалось), в тоже время я увидела себя, припавшую к земле на краю сада Йошифуджи. Я смотрела на его дом, который он когда-то делил с Шикуджо, до того, как я его забрала.
Позади меня раздался голос Джозей. Она говорила медленно, будто слова преодолевали какое-то невидимое препятствие.
— Они ищут его, моя госпожа.
Я посмотрела на их дом в сгущающихся сумерках. Было холодно, но все ширмы были отодвинуты. В комнатах было много людей, горел свет. Я поежилась.
— Они уже пытались однажды, Джозей, но у них ничего не получилось.
— Нет, на этот раз все по-другому, — сказала она. — Я это вижу.
— Как ты можешь это видеть? Она вытерла слезы рукавом.
— Я не знаю. Однажды я смотрела за собакой, и увидела, как она выбежала сюда. С тех пор я могу видеть этот мир, если захочу. Иногда я прихожу сюда, чтобы понаблюдать за ними.
— Но…
— Пожалуйста, моя госпожа! Здесь что-то происходит…
В доме раздались крики, из него вышла группка людей, которые тащили что-то на веревке. Меня затрясло, словно в ознобе.
— Хорошо, Джозей. Я останусь здесь и узнаю, что происходит. А ты возвращайся назад и присмотри за Шоненом.
На этот раз превращение из женщины в лису было мучительным, будто кости разрывали мою плоть на кусочки. Я скорчилась, пока боль не утихла. Когда мне стало немного легче, я вылезла из-под сторожки.
Северное крыло дома, где находились комнаты Шикуджо, было едва освещено. Я подползла к самой веранде и заглянула в комнату. Я не смогла увидеть ее, но чувствовала ее запах (она пахла хризантемами и слезами), увидела ее рукава, коричневые, цвета мертвых листьев, которые едва прикрывали кичо-занавеси. По другую сторону занавеси сидел священник и читал сутры. Легкое дуновение ветерка отодвинуло занавесь, и, до того как одна из ее женщин успела задернуть ее, я увидела Шикуджо, усталую и грустную во мраке своей комнаты.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments