Братья наши меньшие - Владимир Данихнов Страница 68

От Башни шло ровное, успокаивающее тепло. Иринка смотрела на нее с восторгом и крепче сжимала мою руку, робко оглядывалась на меня и улыбалась.

— Правда, здорово? — шептала она.

— Да, — отвечал я и зевал украдкой.

— Правда, романтично? — спрашивала Иринка.

— Ыгы, — отвечал я и зевал открыто.

— Откуда взялось это слово — «ыгы»? — спрашивала Иринка.

— Да, — отвечал я, и Иринка умолкала, а потом снова спрашивала:

— Правда, здорово?

Нарезав пять или шесть кругов, мы вернулись к кленам. У кленов я пожертвовал частью газеты, постелив ее на скамейку. Иринка, элегантно поддерживая рукой полы пальто, села и сложила руки на коленях. Я примостился рядом с остатками газеты в руках.

На первой странице большими буквами было напечатано: «В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ ОЖИДАЕТСЯ БОЛЬШОЙ УРОЖАЙ ЗЕРНОВЫХ». «Дурацкая новость, — подумал я. — Вокруг люди с желтыми повязками носятся, а у них урожай».

Если такие идиотские новости выносят на первую полосу, значит, на прессу кто-то давит. Вероятно, мэрия. Если так, то и вправду что-то нехорошее происходит.

— Знаете… Кир, — сказала, не отводя взгляда от Башни, Иринка. — Я очень давно хотела вам сказать. Но… но не могла. Потому что вы такой хороший, правильный, честный, а я… я обыкновенная серая мышка. А вы помните все-все дни рождения и мой тоже! Вы первый прислали мне поздравительную открытку. Да, были подарки… ну… красивее, изящнее, дороже. Но все они были от знакомых людей. А от незнакомых… ну то есть совсем незнакомых я никогда ничего не получала. И я…

И я перевернул страницу. На следующей полосе говорилось о грядущем понижении цен на мясные продукты, о том, что ученым из Тель-Авива в пятый раз удалось обнаружить причину массовых заболеваний крупного рогатого скота и птицы и что, вполне возможно, мясной кризис закончится в этом году. Заголовок был короткий и емкий: «ДАЕШЬ МЯСО!» Ниже примостилась реклама ресторанчика: «Мясо повышает холестерин в крови! Ешьте рыбу! Карточки необязательны, у нас лицензия от мэрии!» Я хмыкнул, предположив, сколько будет стоить рыба без карточек. Цифра навскидку выходила астрономическая.

— …поняла, что вы тот самый единственный человек на свете. Что, может быть, мы не будем вместе, но я должна попытаться. Потому что я буду жить и без вас, но то будет иная, серая и непрозрачная жизнь, а я так не хочу. Я знаю, о чем вы думаете. Вы думаете, вот, мол, девчонка, не чета мне, секретарь всего лишь, глупая, тараторит что-то! Но я… я знаю английский! И немецкий! А сейчас учу французский! Ради вас, Кир… Кирилл… чтобы стать умнее, чтобы быть достойной!

Я еще раз перевернул страницу.

В станице Какаево в желудке свиньи нашли несколько золотых монет царской чеканки. Автор статьи намекал на проделки сами знаете кого .

Дальше.

Заканчивается чемпионат мира по хоккею. Наши в полуфинале выиграли у сборной Италии. Народ ликует. Мэр обещает по случаю выдать каждому взрослому мужчине по бутылке пива.

Дальше.

Пивные магнаты объединяются для создания нового сорта пива. Собираются делать его из сои и недавно выведенных генетических субпродуктов.

Дальше.

Штурм общежития не удался, погибло много народу. Некоторые студенты (их очень мало!) перешли на сторону так называемой мясной банды. Студенты утверждают, что правительство города скрывает запасы мяса от населения. Ниже шло пояснение журналиста, в котором говорилось, что утверждения студентов конечно же первостатейная чушь, инсинуации, что никто ничего от людей не скрывает, а бандитская группировка «мясников» просто-напросто хочет, посеяв смуту, получить доступ в город и организовать массовые беспорядки с погромами и членовредительством; журналист предположил также, что, захватив власть в городе, «мясники» добудут мясо единственно возможным способом — начнут есть мирных жителей.

— …люблю вас. Это во мне и вне меня. Словно какая-то неведомая сила захватила меня всю. от макушки до пяток, и вонзилась огненной иглой в мое сердце и раздула его до невообразимых широт…

Нет, лучше не вслушиваться.

Потом шла большая колонка, в которой мэр призывал народ успокоиться, вести себя обдуманно, как и подобает любому демократическому обществу; обещал, что скоро прибудет военная помощь из соседнего города, который славится большим количеством военных частей, что на самолете прилетит спецотряд «Альфа» из Москвы, что панике поддаваться нельзя ни в коем случае, что мясной кризис закончится совсем скоро, и проч., проч. О молодых людях в кепках и студенческих волнениях не было ни слова. Зато приглашали в аэропорт, где совершенно бесплатно обещали показать посадку самолета.

— Кир! Кир! — Иринка теребила меня за рукав. — Неужели вы меня не слушаете? Кир!

Под глазами у Иринки было черно от натекшей туши, она хлюпала носом и как преданная собачка смотрела на меня.

— Я тебя слушаю, Ира, — деревянным голосом проговорил я.

— Я люблю тебя… вас… Кир… Кирилл. Я знаю, все получилось очень неожиданно… мои слова звучат для вас, наверное, странно. Я не хотела говорить их, но Ледяная Башня… когда она рядом, я чувствую себя такой дурочкой, всегда говорю то, что придет на ум. Всю правду говорю. Вы ведь считаете, что это глупо, так?

Я помотал головой, припомнив Прокуророва.

Она на секунду зажмурилась, потянула носом воздух, замерла, словно перед прыжком с вышки в бассейн, а потом выдохнула:

— Кир…илл… Пожалуйста, скажите, что я вам нравлюсь.

— Ты мне нравишься, Иринка.

— Хорошо, — шепнула она, не открывая глаз, и прикусила верхними зубками нижнюю губу. — А теперь скажите, что я красивая девушка.

— Ты очень красивая девушка, Иринка.

— Я не просила говорить «очень»!

— Разве это плохо?

— Но я не просила!

— И что тут такого?

Она задумалась:

— Ничего… наверное. Просто я представляла наш разговор немножко по-другому, а вы выбиваетесь из роли.

— Прости.

— Да нет, ничего страшного!

— Вот и хорошо.

— Ладно. А теперь… а теперь скажите, что я совсем не глупая.

— Ты умница, Иринка, — пробормотал я.

— Не совсем то… Ну ладно. А сейчас… пожалуйста… ради всего святого… скажите… но только не врите из жалости, умоляю… Кирилл… Кир… скажите… что… любите меня.

Я промолчал. Она ждала моих слов очень долго, а потом открыла глаза.

— Кир?

— Ириш… я не знаю, что сказать.

— Скажите, что любите. Вы и так наговорили много лишнего. Говорите!

Я невольно улыбнулся: