Бесконечная Земля - Терри Пратчетт Страница 66

– Прирожденные Путники. Какое изящное выражение, правда? Я хочу сказать – мы все учимся ходить, едва отлучившись от материнской груди. «Посмотрите, наш малыш сделал первый шаг!» – Брайан Каули, любитель играть на публику, прошелся крошечными детскими шажками туда-сюда по эстраде, с микрофоном в руке, освещенный лучами прожекторов в просторном конференц-зале. Этот незамысловатый трюк кто-то приветствовал радостными возгласами.

Моника Янсон, в штатском, окинула взглядом собравшуюся в подвале толпу, ища крикуна.

– Такова природа. Ходьба естественна. Но что такое переходы? – Каули покачал головой. – В переходах ничего естественного нет. Для них нужен специальный прибор. А чтобы ходить, никакого прибора не нужно. Переходы. Нет, я не буду так говорить. И мой дедушка так бы не сказал. Мы, простые люди, не получившие университетского образования, называем такие штуки другими словами. Мы говорим – «извращение». Мы говорим – «мерзость». Мы говорим – «богохульство».

Каждое слово вызывало одобрительные возгласы. Янсон знала: настанет момент, когда ей придется присоединиться, чтобы не нарушать прикрытие.

Душный, жаркий зал был переполнен и тускло освещен висевшими сбоку прожекторами. Каули всегда появлялся перед публикой лишь под землей – в подвалах, погребах, подземных помещениях, наподобие этого конференц-зала, расположенного на нижнем уровне отеля. Там его не могли настигнуть те, кто умел переходить. Во всяком случае, сначала им пришлось бы вырыть дыру в земле. Янсон явилась сюда в цивильном виде, вместе с коллегами из полицейского департамента Мэдисона, отделов национальной безопасности (множественное число появилось через десять лет после Дня перехода), ФБР и массы других агентств, которые встревожились, заслышав громкий шум, исходивший от маргиналов, которые присоединились к движению Каули.

Янсон уже заметила в толпе знакомые лица, а также на сцене, в числе состоятельных покровителей Каули. Джим Руссо, чья фирма с пышным названием «Торговая компания Долгой Земли» еще держалась на плаву, хотя Джим и успел потерять несколько состояний, по мере того как мир менялся, выходя за рамки воображения. Янсон несколько лет назад беседовала с Руссо по поводу жалоб на эксплуатацию рабочей силы и с тех пор решила за ним присматривать, чтобы понаблюдать, как он отреагирует на следующий неизбежный спад. Реакция оказалась неприятной. И теперь он стоял здесь, пятидесятилетний, раздосадованный после очередной неудачи и общего предательства, и предлагал частичку своего уцелевшего богатства Брайану Каули, самозваному представителю всех противников Долгой Земли. И Руссо был не единственным, кто нес финансовые потери со Дня перехода. Так что Каули не испытывал недостатка в покровителях.

Маули перешел к экономическим аргументам, которые обеспечили ему максимум поддержки в прессе.

– Я плачу налоги. Вы платите налоги. Мы заключили договор с правительством, с нашим правительством, и не важно, что говорят те, кто уютно угнездился на всю жизнь по ту сторону Кольцевой дороги. Но второе условие договора гласит: правительство должно использовать ваши деньги, чтобы приносить пользу вам. Вам, вашим близким, детям, старикам. Делать так, чтобы вы чувствовали себя в безопасности в собственном доме. Насколько я понимаю, вот в чем суть соглашения. Я-то не живу внутри Кольцевой. Я простой человек, как вы, как вы, – он несколько раз ткнул пальцем в толпу. – Я сейчас расскажу, о чем узнал простой человек. Я вам расскажу. Наши налоги идут на колонистов. Мы платим за тех, кто играет в пионеров – где-то там, в извращенных мирах, где нет даже обычных лошадей, птиц и коров, которых создал Бог. Правительство дает им почту. Устраивает перепись населения. Отправляет дорогие лекарства. Посылает полицейских, когда эти ненормальные ради прихоти убивают собственных матерей или зачинают ребенка с собственной дочерью…