В вихре времен - Алексей Махров Страница 59

Разозлившись, я подобрал с пола женские шмотки, швырнул их на диванчик и вышел из комнаты, мрачно буркнув Гарику:

– Пойдем освежимся. Жду тебя у бассейна.

– Ну, вот, опять дебош устроили, а ведь зарекались не пить! – грустно проворчал Игорь и пошел одеваться.

На лужайке возле бассейна, среди изрубленной в щепку садовой мебели, лежал наш вчерашний знакомый – Андрей Шевчук, сжимая правой рукой антикварную драгунскую шашку, а левой – пустую бутылку из-под виски. На все наши попытки разбудить его, Андрюша отвечал трехэтажным матом. Тогда без лишних церемоний мы швырнули его в ледяную воду бассейна, но, не удержав равновесия, оказались там вместе с ним.

– Шевчук, какого черта ты стулья изрубил? – барахтаясь в воде, спросил Игорь.

– А они, гады, начали мне в ноги кидаться, потом земля поднялась и дала мне по морде, – ответил Андрей, пытаясь выбраться из бассейна, не выпуская из рук бутылки и клинка. Наконец ему это удалось, и он тут же, стоя на карачках, приложился к бутылке – она оказалась пустой.

– Мать вашу! Есть в этом доме хоть капля водки, у меня башка раскалывается – хоть харакири делай! – Андрюха отбросил пустую бутылку и, взяв шашку обеими руками, приставил ее к животу.

– Лучше застрелись – куда эстетичнее! – ласково посоветовал мокрый Горыныч, сидя на траве и выливая воду из нагрудного кармана своей рубашки.

– Огнестрельное оружие – удел дураков! – тут же парировал Андрей. – Пуля летит на крыльях случайности. – В доказательство своих слов он разрубил лежавшую на земле бутылку. Бутылка распалась на две аккуратные половинки.

– Ну, да! Пуля – дура, штык – молодец! – изрек я, аккуратно отбирая у Андрюши шашку. – Игорек, ты что издеваешься над нами, опохмелиться не даешь! Смерти нашей захотел?!

– А чего вы здесь развалились. Ведь ты, Серега, призывал освежиться. Вот и освежились, теперь пойдем в дом.

В гигантском холле Гариковой хоромины мы выпили по рюмке и наконец-то смогли прийти в себя. Выгнали проститутку, убрались в доме, приготовили завтрак, но поели без аппетита. Звякнули по мобильнику Мишке. У Бэтмена все было в порядке. Он сделал облет территории в 1235 году. Татарского нашествия пока не наблюдалось. Утром на «Каток» приехала Маша, и они как раз собирались на облет территории зимой 1237 года.

– Когда вы намечаете закончить свое исследование? – спросил я.

– Маша говорит, что требуется посмотреть территорию от Старой Рязани до Владимира. И то же самое на следующий год летом. Думаю, к вечеру закончим, – ответил Михаил.

– Ну и ладушки. Будем ждать вас на Гариковой даче. До встречи! – сказал я и нажал «отбой».

Игорь и Андрей внимательно прислушивались к разговору.

– Какие новости? – поинтересовался Гарик.

– Опять, Игорек, наша затея окончилась пши­ком. – Я пересказал ребятам свой диалог с Мишкой.

– Нет, Серега, отрицательный результат – тоже результат, – возразил Игорь. – Теперь, надеюсь, тебе понятно, что создать единое государство в тринадцатом веке невозможно. Русским нужно пройти через опыт вражеского порабощения. Только тогда они начнут ценить всю прелесть консолидации.

– Ерунду ты мелешь, Игорек, – ответил я, – наши предки и в четырнадцатом веке продолжали мочить друг друга. Вспомни поход Дмитрия Донского против Михаила Тверского. И это за несколько лет до Куликовской битвы!

– Но ведь Михаил выступал против объединения, – подал голос Андрей.

– Нет, Андрюша, он выступал против объединения под командованием московского князя, – возразил я. – Михаилу самому хотелось возглавить освободительное движение. Ситуация до боли напоминала Гражданскую войну – каждый рвался стать единоличным спасителем Отечества.

– Это какую Гражданскую войну? – спросил Андрей.

– Тысяча девятьсот восемнадцатого-тысяча девятьсот двадцатого года. Насколько мне помнится, это была в России единственная война, которую историки окрестили Гражданской.

– У нас в эти годы был всеобщий мир! – неожиданно объявил Андрей. – Я совершенно точно помню. Война за Проливы уже закончилась, а до Первой Гражданской еще целых пять лет.

– А у вас что, такая война была не одна? – заинтересовался я.

– Две, – сказал Андрей. – Первая началась в тысяча девятьсот двадцать седьмом году, а Вторая – в девяносто третьем.

– Ни фига себе положеньице! – удивился Гарик. – Если тебе не трудно, Андрюха, расскажи, пожалуйста, поподробнее о том, что случилось в твоем мире после Крымской войны.

Рассказ Шевчука не занял много времени. Уже через час мы знали все подробности необычных, с нашей точки зрения, событий, происходивших в параллельной реальности.

После фактического разгрома в Крымской войне Англия и Франция, затаившие ненависть, уже не принимали прямого участия в боевых действиях против России. Эти державы принялись помогать извечному противнику русских – туркам. Английские и французские пароходы с завидным постоянством привозили в Стамбул современное вооружение и инструк­торов. Но до самого конца девятнадцатого века турки так и не смогли нанести Российской империи сколько-нибудь существенного урона. А в самом начале века двадцатого русские даже сумели оттяпать у Турции значительную часть Балканского полуострова. Эта военная кампания практически повторяла случившуюся в нашей реальности войну за освобождение Болгарии. Присутствовали даже такие эпизоды, как оборона Шипки и осада Плевны.

Но в военно-техническом плане Россия продолжала сильно отставать от ведущих мировых держав. Огромное государство оставалось аграрным. Что не замедлило сказаться в следующем конфликте. В 1920 году Япония, вооруженная и подготовленная Англией и Францией, покусилась на русские владения на Дальнем Востоке. Но в отличие от нашей реальности, в прошлом Андрюхиного мира не было Транссибирской магистрали. А в бассейне Тихого океана отсутствовал русский военный флот. Только несколько купленных в США крейсеров, охраняющих побережье. Это обстоятельство предопределило полнейший разгром русских войск и отделение от империи Восточной Сибири.

Осознав наконец свое бедственное положение, тогдашний император – Николай Второй, попытался восстановить утраченный статус-кво. Все силы государства были брошены на создание промышленной базы. Несколько лет продолжалось грандиозное строительство, внешне напоминающее первые пятилетки нашего мира. Но вскоре в казне кончились деньги. Иностранные банки под нажимом своих правительств отказали в кредитах. Помещики и кулаки взвинтили цены на продовольствие до заоблачных высот. Миллионы рабочих на гигантских стройках стали голодать. Начались восстания. Николай силой стал наводить порядок. Но, когда император начал своего рода продразверстку, солдаты, почти все из бывших крестьян, отказались выполнять приказы командиров. Да и многие офицеры владели поместьями и тоже страдали от конфискаций. Вскоре всеобщее возмущение достигло апогея. Николай отрекся от престола и со всей своей семьей, включая цесаревича Алексея, выехал в Германию.