Золотые костры - Алексей Пехов Страница 59

— Ты хочешь в Братство, а не в Орден? — прямо спросила у него Гертруда.

— Две недели назад мне было все равно. А теперь мне кажется, что стражи лучше, чем эти.

— Приятно слышать. Ну раз ты желаешь остаться с нами, то никто не собирается тебя отдавать, — успокоила его Гертруда. — Главное, сейчас не отставай.

— Не отстану, — застегивая верхнюю пуговицу, сказал он. — Дайте мне оружие.

— Оно тебе ни к чему. — Она уже взялась за дверную ручку.

Он веско возразил:

— Не хочу, чтобы меня опять сунули в мешок, если с вами что-нибудь случится.

Я отдал ему стилет — лучшее из того, что было у нас для его руки.

— Умеешь пользоваться?

— Знаю, что надо куда-нибудь воткнуть. — Он убрал небольшой клинок под тулуп.

— Надеюсь, тебе не придется этого делать.

— Выходим, идем до первого перекрестка, — сказала Гера. — Поворачиваем направо у аптеки. В переулок. За ним ограда старого кладбища. Людвиг, если что-то пойдет не так и мы разделимся — действуй на свое усмотрение. Об Эрике забочусь я.

Что же. Разумно. Колдунья лучше защитит мальчишку, чем простой страж.

Стоило нам выйти на улицу, как мы натолкнулись на четверку солдат. Они как раз разговаривали с хозяином заведения. Тот молча указал на нас и исчез в доме.

— Господа наемники, вы идете с нами.

— В чем дело? — Я встал так, чтобы мальчишка оказался позади.

— Вчера в городе было убито несколько человек. Мы переписываем имена всех чужаков. Простая формальность.

— Нам некогда. Сожалею.

Они стояли полукольцом, перекрывая улицу, и не собирались пропускать.

— У нас приказ. Давайте по-хорошему, господа наемники.

Только у одного из них была алебарда — остальные вооружены короткими мечами. Но если они нападут разом и прижмут нас к стене…

— Увы, не выйдет, — вздохнула Гертруда. — Мне очень жаль.

Она послала им воздушный поцелуй, и все четверо согнулись пополам, извергая на снег содержимое желудков.

— Ух ты! — восхитился Эрик. Он то и дело оборачивался, чтобы запомнить такое невиданное зрелище, и сцепившей зубы Гере приходилось едва ли не тащить его за собой. — Как вы это сделали?

— Потом!

— А все стражи так умеют?

— Потом!

— Я тоже так смогу, когда выучусь?! — Он был в полном восторге от произошедшего.

— Нет. — Она втолкнула его в переулок. — Только если у тебя есть колдовской дар.

— А у вас он есть?

Она больше ничего не сказала, быстро шагая вперед, крепко держа его за плечо и прищуренными глазами, точно рысь, у которой пытаются отобрать ее котенка, искала затаившуюся опасность. Так что Эрик обратился за ответом ко мне.

— У нее есть. Гертруда-колдунья.

— Ух ты! Здорово, что я вас нашел! — Он с восхищением посмотрел на мою спутницу.

Проповедник маячил возле низкой кладбищенской ограды.

— Этот тип уже ждет вас, — недовольно сообщил он нам. — Разворошили вы муравейник.

Одним краем кладбище подходило к дремучему лесу. Темные мрачные ели спали под снегом, выстроившись, точно солдаты герцога Георга на плацу. Могил было не видно, они все оказались укрыты толстым слоем снега, хрустящего у нас под ногами.

За старым склепом, единственным на этом погосте, ждал давешний одноглазый колдун. Он кутался в свой овчинный тулуп и в отличие от прошлого раза выглядел таким довольным, словно его петух снес золотое яйцо.

— Хе-хе! Теперь уже за тобой будет должок, госпожа Гертруда, — потирая руки, прокудахтал он.

— Ух ты! Какой огромный! — Эрик увидел птицу и бросился к ней.

— Стоять, малец! — Тим схватил мальчишку за шкирку. — Убьет! Лезь давай в сани!

— Мы на нем поедем? — Глаза Эрика стали круглыми от восторга. — Вот это да! Ух ты!

Он безропотно забрался в волшебную повозку, и Гертруда укрыла его теплой шкурой.

— Куда едем-то?

— Эйсвассер.

— Двадцать лиг до него… Ладно, довезу. Мальчишку зачем украла?

— Никто меня не крал! — возмутился Эрик, которому не терпелось проехаться в таком диковинном экипаже.

— Тим, меньше знаешь, лучше спишь.

— Ну-ну. Вперед, Тюльпан! Ко! Ко!

Петух резво взял с места, и Эрик заорал от восторга, да так, что едва не вылетел из саней, когда те подпрыгнули на одной из могильных плит. Всего несколько ударов сердца, и ход выровнялся, стал мягким, точно мы скользим по гладкой поверхности, — Тюльпан набирал высоту.

Кладбище рвануло вниз, накренилось, и Эрик издал очередной восторженный вопль, восхищенными глазами глядя на то, как земля уходит в сторону. Гертруда закрыла ему рот ладонью:

— Не кричи! Простудишься!

Тот кивнул, перегнулся, чтобы получше рассмотреть городок, где мы ночевали, и теперь уже мне пришлось хватать его за шкирку, чтобы он не вывалился в тот самый момент, когда я уже начал считать, что мы довезем его до Арденау.

— Нас не увидят в городе? — спросил я у Геры.

Та покачала головой:

— Сейчас сани Тима видны лишь тем, у кого есть предрасположенность к волшебству.

От скорости и холодного ветра у Эрика начали слезиться глаза, и она поплотнее укрыла мальчишку медвежьей шкурой.

Летели мы совсем низко, едва не задевая белые верхушки елей.

— Думаешь, они не поймут, где мы?

— Я, как и ты, не верю в чудеса, Людвиг.

Хотелось бы мне услышать нечто иное. В Ордене работают люди. Такие же, как мы. И они не идиоты. Как только увидят, что в Брогде нас больше нет, отправят сообщения на другие посты и расширят круг поисков. Законники знают, что мы рвемся к границе, и постараются перекрыть все тракты. А если среди ловчих имеются инициативные люди, то, не дожидаясь приказов сверху, они станут задерживать всех подозрительных, чтобы ненароком нас не упустить.

— У них есть колдуны?

— Как и у Братства. Но в Лезерберге ли они сейчас — не знаю. Считаешь, их могут пустить по следу?

— Я бы пустил.

Будем надеяться, что колдунов поблизости не окажется. Это худший вариант из всех возможных.

— Людвиг, — замерзший Эрик дернул меня за рукав, — а раньше ты летал?

— Летал.

— Здорово. На петухе?

— Не только. В карете. И еще на драконе.

— На драконе?! Ух ты!

Гера с благодарностью посмотрела на меня. Братство заработало еще одно очко в свою пользу. Не прошло и суток с момента нашего знакомства, а Эрик перестал быть угрюмым и подозрительным. Сейчас он просто светился восторгом, хотя бы на час забыв о том, что его украли у родителей, на глазах убили человека, который позаботился о нем, и теперь преследуют.