Правитель Пустоты. Проклятый бог - Софья Маркелова Страница 58

Через десять минут Аш и Лантея в сопровождении внушительного эскорта из воинов Пелеантада, несших баулы с дарами для Синклита, покинули территорию фамильного поместья и двинулись через весь город какими-то тайными, едва видными глазу, тропами, не выходя на центральные улицы. Здесь было опасно терять из виду провожатых, иначе легко можно было заблудиться в густой растительности. Идти пришлось недолго. Скоро впереди сквозь частокол деревьев показалась водная гладь, и отряд ступил на берег озера Уладена.

Здесь возле самой кромки воды, раскинув в стороны свои узловатые корни, стояло древнее высохшее дерево, очень выделявшееся среди остального зеленого массива. Его голые серые ветви ощетинились колючими прутами, а по всей высоте ствол пересекала широкая трещина. В чреве этого огромного полого дерева ходили альвы, разглядывая письмена, вырезанные на стенах, а возле прохода внутрь несли почетный караул бдительные часовые.

– Что это за мертвое дерево? – обратившись к Пелеантаду, полюбопытствовал Ашарх. Альв долго собирался с мыслями, явно вспоминая отдельные слова на ифритском, и вскоре озвучил:

– Здесь высечены законы, по которым Лес существует вот уже почти две тысячи лет.

– И кто их там высек?

– Два великих мыслителя древности. Наш народ почитает их веками и благодарен за дар, который они преподнесли нам. Это были два кровных брата – Имагантий и Игдрангар, первыми среди альвов получившие от Синклита свои четвертые имена.

– Никогда не слыхал я, чтобы был в этом мире уголок, где народ бы жил по законам, что не менялись столетиями, – удивленно протянул профессор.

Видимо, Пелеантаду было лестно, что чужеземец стал его расспрашивать о внутреннем укладе Леса, поскольку через мгновение альв продолжил:

– Братья желали, чтобы наш народ всегда знал свои права и обязанности, всегда мог увидеть их. А дабы никто не мог изменить законы, они собственноручно вырезали их в чреве полого дерева хацу и высекли над входом свои слова: «Никто не смеет искажать эти законы, менять их или стирать, ибо в законах этих заключена свобода и справедливость альвов».

Аш обернулся, провожая взглядом древнее рассохшееся древо, и успел заметить, что над головами часовых и правда можно было рассмотреть старинные потемневшие клинописные знаки. Жаль, что у него не было достаточно времени, чтобы заглянуть в это сакральное для альвов место и изучить его подробнее.

Обогнув полое дерево, отряд приблизился к скромному приземистому зданию, расположившемуся возле самой кромки воды и спрятавшемуся среди серых корней мертвого хацу. В павильоне не было дверей – лишь остроугольная арка, обвитая плющом, к вершине которой был подвешен маленький золотистый колокольчик. А прямо за этим широким проходом раскинулся роскошный вишневый сад, где все было усыпано розовато-белесыми лепестками. В здании не было потолка, и кроны ближайших деревьев укрывали собой строение, бросая на сад ажурные тени. Одна из боковых стен отсутствовала: таким образом воды озера подходили вплотную к павильону.

Меж деревьев блуждали и переговаривались между собой десятки старейшин – женщины и мужчины, простые и древесные альвы. Всех их объединял только почтенный возраст: седые волосы, уложенные длинными косами вокруг голов, выцветшие глаза и согбенные спины выдавали в альвах стариков, хотя кожа их не была покрыта сеточками морщин, как это бывало у пожилых людей или хетай-ра. Кто-то сидел в размышлениях на каменных скамьях, другие же устроились прямо на траве, некоторые стояли по щиколотку в водах озера, любуясь природой. Когда отряд Пелеантада ступил внутрь, то никто даже не обернулся посмотреть. Все так и продолжали беседовать, медитировать или дремать. Пелеантад вывел Аша и Лантею на середину сада, оставил нескольких воинов рядом, а остальных отпустил.

– Почему на нас никто не обращает внимания? – поинтересовался профессор у альва.

– Вам нужно начать говорить, тогда Синклит сам решит, стоит ли ваша информация их внимания или нет. Если им будет интересно, то они подойдут ближе и прислушаются, – объяснил воин.

Ашарх неуверенно посмотрел на Лантею, которая и сама с сомнением оглядывала старейшин, демонстративно не замечавших ничего вокруг. Просто удивительно, какими заносчивыми порой могли быть альвы. Хотя преподаватель был счастлив уже тому, что заседание состоится и их готовы выслушать. Поэтому он прочистил горло и несмело заговорил:

– Высокочтимый Синклит, достойнейшие старейшины. Мы благодарим вас за то, что вы согласились собраться здесь и пригласили нас выступить на заседании. Мое имя Сои Ашарх, я залмарец по рождению, но сейчас выступаю переводчиком, помогая послу пустынного народа хетай-ра исполнить свою миссию. Я никак не связан с интересами Залмар-Афи и самого Пророка, а потому прошу вас не относиться ко мне предвзято из-за принадлежности к человеческой расе…

Сделав паузу, Ашарх окинул быстрым взглядом сад. Никто, судя по всему, и не собирался задавать вопросы о его происхождении.

– Моя спутница – это Лантеялианна Анакорит, она сестра матриарха, член одной из правящих семей пустынного народа, с которым когда-то альвы жили в мире. – Профессор указал рукой на девушку, но внимание старейшин все еще было приковано к деревьям, а не к оратору. Аш даже начал сомневаться, правильно ли он употреблял отдельные высокопарные слова на ифритском языке.

– Лантеялианна – посол, которого хетай-ра отправили в Ивриувайн в надежде возродить былые добрые отношения с детьми Леса. Мы также пришли не с пустыми руками! Правительницы пустынь посылают Высочайшему Синклиту ценные дары, дабы уверить вас в своих благих намерениях.

Даже последняя фраза не произвела на стариков никакого впечатления. Подчиненные Пелеантада достали из мешков и разложили на опушке стеклянные шкатулки с украшениями, отрезы тканей, богато иллюстрированные книги и искусно сделанное оружие – всю ту поклажу, что посольство провезло через пески и леса, чтобы сейчас старейшины даже не обратили на эту роскошь внимания. Профессор почувствовал нараставшую злобу, которую он невольно начал испытывать, глядя на этих безразличных ко всему альвов.

– Лантея, объясни Синклиту суть предложения хетай-ра, – обратился к девушке Аш на залмарском. – И в целом обрисуй произошедшую ситуацию в Бархане. Я все переведу.

– Я буду говорить медленно, по предложению, – тихо предупредила спутника Лантея, которая сама неуютно себя чувствовала посреди этого сада надменности.

Она достала свернутую грамоту, переданную ей еще матриархом Иамес в Первом Бархане, в которой правительницы излагали свою волю, и, поглядывая на нее, заговорила:

– Совет Пяти Барханов, собранный из мудрейших матриархов хетай-ра, прислал меня к вашему народу как посла. Мы отыскали старинные документы, подтверждающие, что раньше альвы и хетай-ра были братскими народами, жившими бок о бок… Так не настало ли время возобновить старые связи для укрепления обеих стран?..

Тишина была ей ответом. Изменив тон, она продолжила куда жестче:

– Мы пришли сюда не просить помощи, как слабые дети. Мой народ тысячелетиями самостоятельно выживал в пустынях, каждый день борясь за свои жизни с сотнями жесточайших тварей. Мы способны постоять за себя! Но когда на один из наших городов без объявления войны совершили нападение ифриты, сея смерть и разорение во славу своей кровавой богини Азумы, то пострадало множество невинных, весь наш привычный многовековой уклад был нарушен!.. Матриархи не желают оставлять эту обиду неотомщенной! Хетай-ра хотят защитить свой дом! И потому мы пришли сюда, чтобы объединить наши силы с могуществом детей Леса против общего врага – империи Ис!..