Лучи уходят за горизонт. 2001-2091 - Кирилл Фокин Страница 56

Нам Туена обыскали и провели по парадной лестнице на второй этаж, в просторный, заставленный вдоль стены коричневыми креслами зал.

— Подождите здесь, пожалуйста, — сказал ему заместитель министра внутренних дел Китая, человек, привёзший его из тюрьмы на островах Блонд в резиденцию председателя КНР Фань Куаня; человек, спасший его от ежедневной гибели.

— Хорошо. — Нам Туен сел в одно из кресел. В зале было пустынно — на другом краю, у самых дверей, приёма ждали несколько, судя по костюмам, важных чиновников.

Нам Туен прислонил трость к подлокотнику и вытянул левую ногу. Нога болела. Он расправил плечи, поправил галстук и очки на переносице, щуря глаза. К тяжёлым, стесняющим движения головы очкам он не успел привыкнуть, они ему не нравились. Но он видел. Впервые за последние годы окружающий мир приобрёл чёткость, и Нам Туен часто останавливался, рассматривая что-нибудь, раньше казавшееся ему таким незначительным: мусорный бак, птицу, сорняки из-под асфальта.

Его привезли в Пекин два дня назад. Он стоял на тротуаре, на перекрёстке Ванфуцзин, и смотрел по сторонам. Красивые машины несутся с элегантной быстротой, ныряя в подземные туннели и поднимаясь на магистрали; хорошо одетые люди на улицах разговаривают по телефонам, в ушах — наушники, в руках — коммуникаторы. Группы велосипедистов и мотоциклистов соперничают между собой за дорогу на боковой полосе; неоновые рекламные щиты представляют новые марки дорогих часов, иностранные машины, премьеры западных и отечественных фильмов.

Очки, купленные в Даляне, помогали разглядеть лица людей, морщины на их лбах и трещинки на губах; он смотрел на щели для бензобаков на обтекаемых корпусах автомобилей, на спицы в колёсах велосипедов; на догорающую на тротуаре сигарету и на выброшенный разбитый монитор компьютера.

Нам Туен скучал по этому миру. Он стоял на тротуаре и клялся, что они больше никогда не заберут у него этот простор: лучше умереть, думал он, чем снова отдать себя на растерзание садистам на крохотном островке суши посреди безжалостного моря; лучше погибнуть, чем каждый вечер, истёртыми в кровь ногами ступая по камням, смотреть на далёкие огни в тумане и понимать, что тебе никогда не добраться до них…

В приёмной председателя КНР Фань Куаня стоял аквариум, где плавали от стенки к стенке, упираясь друг в друга носами и разворачиваясь обратно, золотые рыбки. Нам Туен смотрел на них, вглядываясь в их жабры, в красно-золотистые чешуйки, в стеклянные большие глаза с чёрными зрачками и крохотные пузырьки, в искусственную гальку и трепещущие зелёные водоросли, коралловые арки и белоснежный жемчуг, валяющийся на дне, пока тяжёлые двери кабинета не открылись и его не пригласили внутрь.

— Председатель Фань, — поклонился Нам Туен, входя в кабинет.

— Нам Туен, — поклонился ему в ответ Фань Куань.

Заместитель министра внутренних дел ускользнул, и двери бесшумно затворились за ним. Председатель Фань Куань пригласил Нам Туена сесть в мягкое кресло возле его рабочего стола — массивного, заваленного папками и заставленного телефонами. Оба были невысокие, но Фань Куаня отличала прямая осанка и широкие плечи, глубоко посаженные глаза, выдающийся лоб и чёрная, зачёсанная назад шевелюра на голове. Он был в костюме без галстука, шею его закрывал малинового цвета шёлковый платок.

— На островах Блонд было плохо? — спросил он, опускаясь в кресло напротив Нам Туена.

— Мы умирали там заживо, — ответил Нам Туен.

Фань Куань кивнул.

— Это лагерь для террористов, — сказал он.

— Я знаю. — Нам Туен положил руки на колени и старался не прятать глаза. — Поэтому я и оказался там.

— Была мысль его закрыть, — сказал Фань Куань. — Но на прошлой неделе на границе с Таджикистаном взорвали автобус. Там были дети.

— Это ваше право, председатель.

— Вы нужны нам, — сказал Фань Куань.

— Мне об этом сказали.

— Что вы думаете?

— Пока я не думаю ничего.

— Объясните.

— Десять дней назад я был погребён заживо. — Нам Туен терпел боль, но не распрямлял больную ногу. — Меня освободили, мне купили костюм, мне сказали, вы хотите разрешить корейский вопрос, и вам нужен мой опыт.

— Это так.

— Я не смогу вернуть свои десять лет жизни, председатель.

— Это не в моих силах, Туен. Однако я могу дать вам десять лет взамен утраченных.

— Можете? — Нам Туен осёкся. — Председатель, мне нет смысла вам лгать.

— Говорите честно.

— Я и не могу иначе. Мне ведь нечего терять.

— Кроме вашего будущего.

— Я десять лет провёл на островах Блонд. Я потерял счёт дням и ночам, я потерял там ощущение жизни.

— Десять лет назад я не мог этому воспрепятствовать, — сказал председатель. — Вас судили заочно, потому что вы представляли большую опасность.