Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса - Эдгар Берроуз Страница 51

Похожая трава росла на лугах на больших водных путях в стране красных марсиан, но таких деревьев и птиц на Марсе я не видел. А за лесом открывался вид, немыслимый для планеты Барсум, – там было открытое море, чьи голубые воды поблескивали под бронзовым солнцем.

Поднявшись с целью получше оглядеться вокруг, я испытал ту же самую нелепую трудность, что и при первых моих шагах по поверхности Марса. Слабое притяжение этой относительно небольшой планеты и разреженный воздух привели к тому, что сила моих мышц при попытке встать на ноги подбросила меня на несколько футов, а потом я рухнул лицом на мягкую блестящую траву неведомого мира.

Сей неудачный опыт давал слабую надежду на то, что я в конце концов очутился на Марсе, просто в каком-то дальнем его уголке. Такое было вполне возможно, ведь за десять лет моего пребывания на этой планете я исследовал сравнительно крошечную ее часть.

Я снова встал, смеясь над собственной забывчивостью, и вскоре опять освоил искусство приспособления моих земных мышц к изменившимся условиям.

Медленно спускаясь к морю по пологому склону, я поневоле отметил, что лужайки и деревья выглядят как в ухоженном парке. Трава была аккуратно подстрижена и похожа на ковер, как на некоторых старых английских газонах, а ветки деревьев явно тщательно обрезали снизу на одной высоте, примерно в пятнадцати футах над почвой, так что, куда ни посмотри, они были одинаковыми и образовывали ровную крышу над головой.

Все эти свидетельства заботы и систематического ухода убедили меня в том, что, вторично прибыв на Марс, я угодил на территории цивилизованных людей и при встрече они отнесутся ко мне с должным уважением, учитывая дарованный мне титул принца дома Тардоса Морса.

По дороге к морю я не уставал восхищаться деревьями, что росли в этом лесу. Их огромные стволы достигали иной раз сотни футов в диаметре, что, безусловно, говорило об их невероятной высоте, о которой я мог лишь гадать, поскольку не видел макушек.

Удавалось разглядеть только нижние ветви, гладкие, как новенькое полированное пианино, изготовленное в Америке. Кора некоторых деревьев была черной, будто эбонит, а по соседству сияли в полумраке леса стволы белые, точно наилучший китайский фарфор, лазурные, алые, желтые, темно-пурпурные…

И точно так же листва этих деревьев сверкала разными красками, а цветы, что густо покрывали ветви, вообще невозможно описать на земном языке, для этого воистину потребовалась бы речь богов.

Когда я дошел до опушки, впереди между лесом и морским берегом открылся широкий луг, и я уже готов был выйти из тени деревьев, но мой взгляд застыл на общей картине, романтической и поэтичной…

Слева от меня море уходило вдаль, на сколько хватало глаз, прямо передо мной смутно виднелась темная линия, обозначавшая дальний берег, а справа несла свои воды река, широкая, безмятежная и величественная, спокойно стремившаяся между алыми берегами к тихому заливу.

Выше по течению реки поднимались огромные отвесные горы, – похоже, там она и брала свое начало.

Но вовсе не это волнующее и грандиозное свидетельство мощи природы отвлекло мое внимание от красоты леса. Нет, это были два десятка фигур, медленно двигавшихся по лугу неподалеку от могучей реки.

Они имели странные, гротескные очертания, не похожие ни на что, виденное мною на Марсе, и все же издали весьма напоминали людей. Самый крупный представитель, когда выпрямлялся, достигал в росте, наверное, десяти или двенадцати футов, и все пропорции его торса и нижних конечностей были точно такими же, как у землян.

Но руки у существ оказались очень короткими и с того места, где я стоял, напоминали слоновьи хоботы, потому что двигались волнообразно, по-змеиному, словно в них вовсе не имелось костей или же эти кости состояли из одних позвонков.

Пока я наблюдал за группой из-за ствола огромного дерева, одно из существ медленно двинулось в мою сторону, сосредоточившись на важном деле, которым все они были заняты и которое заключалось в том, чтобы проводить странными руками над поверхностью травы, но для чего – я понять не мог.

Когда инопланетянин подошел довольно близко, мне удалось рассмотреть его как следует. И хотя позднее я лучше познакомился с представителями данного вида, могу сказать, что беглого взгляда на это ужасающее творение природы было достаточно для того, чтобы у меня возникло желание очутиться как можно дальше отсюда. Впрочем, даже самое быстрое судно военного флота Гелиума не смогло бы унести меня достаточно далеко от этого отвратительного существа.

Его голое тело было странного, противного синего цвета, кроме широкой белой полосы, окружавшей единственный выпученный глаз, – он целиком был мертвенно-белым, включая зрачок, радужку, белок…

Нос существа представлял собой неровную круглую воспаленную дыру в центре пустого лица – дыру, которую мне не с чем сравнить, кроме свежей огнестрельной раны, которая еще не начала кровоточить.

Под этим омерзительным отверстием кожа была гладкой до самого подбородка; никакого рта я у этого существа не увидел.

Всю голову монстра, за исключением лица, покрывала спутанная масса угольно-черных волос длиной примерно в восемь-десять дюймов. Каждый волос был толщиной с крупного дождевого червя, и, когда существо двигало мышцами черепа, его чудовищный волосяной покров как будто вертелся и извивался над пугающим подобием лица, словно каждый из волосков жил своей собственной жизнью.

Да, тело и ноги создания настолько походили на человеческие, насколько это было в силах природы, – например, ступни отличались разве что чудовищным размером. Они достигали трех футов в длину, от пятки до пальцев, будучи очень плоскими и широкими.

Когда существо подошло еще ближе, я обнаружил, что движения его странных конечностей над травой имели особый смысл: таким образом оно кормилось, срезая нежные растения похожими на бритвы ногтями, всасывая их двумя ртами, расположенными на ладонях, и глотая похожими на руки горлами.

В дополнение к тому, что я уже успел рассмотреть, существо было снабжено еще и массивным хвостом, около шести футов в длину. Круглый в области копчика, к концу он постепенно становился плоским и тонким, как лезвие; плоскость хвоста располагалась перпендикулярно земле.

Но более всего в этом необыкновенном организме удивляли две его крошечные копии, примерно шестидюймового роста; они выглядывали из-под мышек. К телу взрослой особи они присоединялись тонкими стеблями, которые росли точно из макушек их голов.

Но были ли они отпрысками существа или же составляли с ним единое целое, будучи его частями, я не знал.

Пока я рассматривал это невероятное создание, стадо приблизилось, и стало очевидно, что мелкие копии торчали из-под мышек у многих особей, но не у всех. Потом я заметил, что малыши различались по размерам: одни были едва ли в дюйм, другие – побольше, до десяти-двенадцати дюймов ростом.

Вместе со взрослыми паслось немало мелких травоядных, не намного крупнее тех, что оставались еще привязанными к своим родителям, и их размеры также сильно разнились.