Тринадцатый этаж - Даниэль Галуйе Страница 49

День быстро завоевывал небо, когда я стоял перед окном и наблюдал, как город возвращается к жизни. На большой высоте пролетела вереница военных фургонов, наверное отвозя новую смену солдат для охраны здания «Реэкшенс», которое находилось в нескольких кварталах от отеля.

Насколько бессмысленным казалось все, что я видел! Насколько бесполезны были все цели и судьбы! До чего наивными и доверчивыми оказались реактивные единицы, все до одной!

Наступает конец света. Но об этом знаю только я.

В какой-то момент жизнь будет течь по обычному руслу — толпы людей будут заполнять движущиеся ленты, водители — беспечно вести свои машины. В лесах будут расти деревья, и между ними будут спокойно бродить дикие звери. Озеро будет привольно омывать своими волнами каменистые берега.

И в следующий момент иллюзия перестанет существовать. В мириадах преобразователей, между катодами и анодами, внезапно прекратится безостановочный бег электрических потоков, кончится их стремительная гонка через контакты тысяч цилиндров. В это мгновение яркая и убедительная реальность превратится в ничто, в нейтрализованные электрические цепи. В финальное, фатальное мгновение абсолютной энтропии симуляторной системы будет утрачена навсегда целая Вселенная.

Я обернулся и посмотрел на Джинкс. Она по-прежнему сидела не шевелясь. Я подошел к ней и внимательно вгляделся в ее лицо сверху вниз; оно было прекрасно даже в состоянии, похожем на транс. Она пыталась уберечь меня от приводящего в ужас знания о том, что вот-вот наступит конец мироздания. И она полюбила меня. Полюбила достаточно сильно, чтобы разделить со мной вечное забытье.

Я наклонился и накрыл ладонями ее щеки, ощущая гладкость ее лица и касаясь пальцами чуть менее темных шелковистых волос. Это была проекция настоящей, материальной Джинкс. Там, наверху, она, наверное, так же прекрасна. Подобная красота, подобное изящество лица и тела ни в коем случае не должны погибнуть из-за самопожертвования во имя страсти, направленной не туда, куда следовало бы.

Приподняв голову Джинкс, я поцеловал ее в лоб, затем — в губы. Почувствовал ли я хоть какой-то намек на ответное движение ее губ? Я встревожился. Ведь это означало бы, что ее подавленная воля снова начинала заявлять о себе.

Мне нельзя допустить, чтобы это произошло. Я не могу позволить ей оставаться здесь, как в ловушке, когда наступит последнее мгновение существования симулектронного мироздания. Если она будет здесь в тот момент, для нее это тоже станет концом, как для ее проекции в моем мире, так и для настоящей, материальной Джинкс.

— Джинкс!

— Да? — Веки ее глаз пошевелились в первый раз за несколько часов.

— Теперь ты уйдешь из симулятора, — велел я. — И больше не будешь вводить свою проекцию.

— Я уйду сейчас и не стану проецироваться снова.

Я отступил назад и немного подождал. Через несколько секунд я нетерпеливо повторил:

— Теперь ты уйдешь. Сейчас же!

Ее фигура задрожала и исказилась, словно за пеленой горячего марева, поднимающегося от опаленного солнцем шоссе.

Но этот эффект прекратился, и Джинкс снова выглядела натурально.

А что, если я не смогу заставить ее вернуться? Испугавшись, я протянул руку к ее пистолету. Может быть, новая обработка волевого центра ее мозга…

Но я остановился в нерешительности.

— Джинкс! Удаляй свою проекцию! Я приказываю!

Ее лицо изменилось; на нем появилось выражение протеста и мольбы.

— Нет, Дуг, — едва слышно пробормотала она. — Не заставляй меня…

— Уходи! — прокричал я.

Ее изображение снова заколебалось, словно от марева. И она исчезла.

Я вернул пистолет в карман и бессильно опустился на край кровати. Что же теперь? Мог ли я сделать что-то еще, помимо того, что буду сидеть и ждать? Как можно противостоять врагу, который является сверхсильным всемогущим маньяком, одержимым манией величия?

Когда это случится? Оставят ли меня в покое до самого конца или же Большой Оператор найдет время, чтобы поиграть со мной как кошка с мышью? Совпадет ли моя гибель с полным депрограммированием… всего? Или накануне всеобщего уничтожения он припас для меня какую-то особую участь? Что-нибудь вроде того, что было уготовано Эвери Коллингсворту?

Забыв на время о собственной судьбе, я задумался о том, возможно ли что-то сделать здесь, внизу, чтобы заставить Оператора изменить решение об уничтожении Его виртуального мироздания.

Я принялся заново перебирать в уме факты. Полезность Его машины бесповоротно утратилась. Внутри Его симулятора Фуллер создал свой усовершенствованный симулятор. При этом внутренний симулятор предназначался для выполнения тех же функций, что и внешний. Они оба должны были озвучивать мнение широких масс, получая ответы на вопросы от симулектронных человекосущностей, вместо того чтобы получать их от настоящих людей.

Однако при выполнении своих функций виртуальная машина Фуллера делала невозможной работу первого симулятора. Ведь когда компания «Реэкшенс» начнет поставлять свои предсказания бизнесменам, правительству, религиозным организациям, социологам и так далее, сборщики информации будут вынуждены покинуть сцену.

Способ решения проблемы ясен: нужно каким-то образом сохранить Ассоциацию сборщиков информации, чтобы они продолжали работать, будучи средством для стимуляции реагирования реактивных единиц здесь, в Нижнем Мире.

Но как это сделать?

Помимо членов Ассоциации, нет ни одной реактивной единицы, которая бы не ринулась грудью на защиту машины Фуллера. Так сложилось благодаря обещаниям Сискина, связанным с симулятором.

О да, Большой Оператор мог так устроить, чтобы симулятор Фуллера полетел ко всем чертям! Например, снова подложить термитную бомбу. Или даже послать на эту машину молнию с небес. Но это ничего бы не решило. Ведь тогда не только началось бы немедленное восстановление машины с использованием всех возможных сил и средств, но реактивные единицы еще и обвинили бы во всем опрашивателей и обрушили бы на Ассоциацию сборщиков информации всю силу своей ярости.