Сапер. Внедрение - Алексей Вязовский Страница 48

– Киев практически окружен. Начата частичная эвакуация. Есть приказ о взрыве мостов через Днепр и УРов.

Вот это номер… Я покачал головой. Все-таки мое общение с Кирпоносом, Тупиковым не прошло даром. Затянули окружение, успели выбить из Москвы директиву об отходе за Днепр. УРы жалко, но людей еще жальче.

Укрепления что? Отстроят. Пушек и самолетов с танками наделают. А вот обученных солдат взять неоткуда. Может, и провала под Харьковом в следующем году не будет? Я задумался. Власова-то теперь тоже в обойме нет… Кто же под Москвой пендаля немцам даст? Нет, Сталин что-нибудь придумает. Наверное, уже вызвал сибирские дивизии или скоро вызовет. Жукова дернет из Ленинграда. Хотя и там, конечно, тоже жопа.

Поездка скучной не была: лейтенант не дал ни секунды покоя. Пока ехали, всю душу из меня вынул. Нет-нет да и прорывались у него такие нотки в голосе, что становилось понятно: будь я простым окруженцем, хрена с два отделался бы одной беседой. Но в основном вежливо, конечно. До Чхиквадзе ему ой как далеко, так что я при желании обмануть его смог бы. Но мне скрывать было нечего: кроме случая с Кохом, который я счел недостойным внимания особиста, остальное я рассказал во всех подробностях.

Поплутав немного по полям и пообщавшись с охранителями дорог, которые только для того и стоят, чтобы никому ничего не говорить и не пущать, мы наконец-то добрались до Мрии. Дот с тех пор, как я здесь был последний раз, изменился не особо. Разве что место это сильно напоминало пустыню – так здесь все перепахали снарядами. Даже трава росла только кое-где, совсем мелкими порциями. А вон и командир местный, майор… не помню я его фамилию, что зовут Евгением Петровичем – это точно. Вылез из нутра дота, как раз того, где Пирата поймали. Я хотел было подойти, доложиться, но что-то меня остановило. Я стоял и щурился на сентябрьское солнышко, наслаждаясь тишиной. Недолго, секунд двадцать. А потом снова посмотрел на майора и понял, что пора.

Из бункера вылез Голдович – мой старый знакомец из тридцать седьмой армии. С тех пор как мы встретились у Старинова, постоянно с ним сталкиваюсь. Что-то они с майором обсуждали, довольно бурно, но без мордобоя. Может, это и есть мой попутный транспорт до Киева?

Я нахлобучил фуражку, взял свой вещмешок и, кивнув лейтенанту, уже на ходу поблагодарил его за помощь. Особист что-то буркнул, и я услышал, как он командует водителю: «Поехали».

Подошел к выясняющим отношения начальникам, встал в сторонке. Зачем мешать людям, о чем-то яростно спорящим? Тем более если они – старшие по званию. Разговаривают громко, особенно Голдович, возмущается, что его приплели к чему-то, чем он не занимался. Ну и дальше опять сказка про белого бычка: один говорит «сделай», другой – «не буду, своих дел по гланды».

Когда начальники пошли на третий круг, я решил вопрос немного ускорить и кашлянул. Первым повернул голову майор… Блин, да как же его фамилия? На языке вертится, покоя не дает. Он скользнул по мне взглядом и снова развернулся к Голдовичу. Зато Александр Иванович прямо-таки обрадовался. Тут я и почуял: что-то он задумал в ту секунду, пока разглядывал меня.

– Петро! Какими судьбами? А говорили, что ты в самолете разбился!

– Слухи сильно преувеличены, товарищ полковник, – улыбнулся я в ответ. – Как видите, я живой. А вы в Киев сейчас? А то мне в штаб…

– Да какое там! Мне в Киев хорошо бы к завтрашнему утру попасть. Слушай, Соловьев, выручай! Кровь из носу надо дальше ехать… Ты не в курсе, сегодня отход начинается, сам понимаешь… Здесь какие-то деятели что-то с минированием набедокурили… Посмотри, а? Вот этот дот и три соседних, больше не надо. Часа на три работы такому, как ты, а потом майор Григорьев тебя прямо в приемную доставит.

Не было бабе заботы – купила баба порося. Я вздохнул и спросил:

– Схема минирования? Поэтажный план? Помощники есть?

Майор Григорьев (надо же было такую простую фамилию забыть!) тут же полез в планшет, достал сложенные гармошкой схемы. Голдович, поняв, что сумел свалить работу на другого, быстренько попрощался и чуть не бегом помчался к своей «эмке».

– Позвонить в Киев от вас можно? – поинтересовался я, забирая у Григорьева документы. Надо было сообщить о том, что жив. Не дай бог, штабные в Москву жене дали знать – Вера с ума сойдет.

– Кабель перебит после бомбежки. – Майор пожал плечами. – Связистов посылать не стал, все одно уходим. А рация тоже сдохла… Эх… жалко-то как! Сколько бились у этих УРов, и вот взрывать… Одних танков побили с полусотню.

Григорьев кивнул в сторону запада, где далеко в перелеске дымили какие-то коробочки.

Я прищурился, присмотрелся – ну… с полусотней майор явно приврал. Я видел семь танков, а взяв бинокль у начальника укрепления, насчитал еще шесть.

– Там за леском больше, – похвастал Григорьев. – Накрыли после корректировки прямо на закрытых позициях. Нас даже к медалям обещали представить.

– Напомню в штабе, – вздохнул я. – Давайте уже смотреть, что вы тут накрутили.

Судя по схеме минирования, работали здесь ученики третьего класса школы для умственно отсталых, которым показали кино про войну. Это ж надо было так накуролесить! Я бы и специально так не сделал! Таланты, что сказать.

– Пойдем, на месте посмотрим, – предложил я Григорьеву. – А то на бумаге одно, а в жизни может быть совсем другое.

К сожалению, в жизни оказалось намного хуже. Всю эту машинерию пьяный слепой придурок левой рукой раскурочит и даже не поморщится. Мы с майором сели на снарядные ящики, и он с надеждой посмотрел на меня. Я задумался, Переделать все это добро – да тут не один десяток человек надо, чтобы хотя бы за день управиться. А делать другое, сняв это… Стоп! А зачем снимать?

– Товарищ майор, мне надо разобрать вот этот штабель. – Я показал на ящики в углу. – Не весь, проход освободить, чтобы я там работать смог. Это же у вас вентиляция снарядного погреба? – Мой палец уперся в линию на плане.

– Да, но там что-то… – попытался вставить Григорьев.

– Евгений Петрович, – спокойно сказал я, – мне надо спустить провод по ней и вывести незаметно. А работает она или нет – дело пятое.

Переодеваться я не стал: гимнастерку с брюками хоть и отчистил Дроздов, но перед этим я так измазался, что не уверен, поможет ли обмундированию стирка или лучше сразу на выброс.

* * *

В три часа я почти уложился. Ну, захватил чуток от четвертого. Зато сделал все на загляденье. После снятия первой серии установленное мной фиг кто найдет. А кто найдет – тот не снимет. Одна только дорога этому доту – осесть развалинами в яму.

Оказалось, пока я в порыве вдохновения засовывал в нужные места взрывчатку, отвод людей почти закончили. Я чуть не последний вылез. После меня только майор Григорьев, который на мои гениальные выкрутасы смотрел с плохо скрываемой тоской. Пару раз он порывался рассказывать мне, как они тут все устраивали, и всякое такое. Будто мне в радость рушить то, что другими построено. Одно хорошо: приставал он ко мне не сильно, все же у начальника забот хватает.