Гнев - Айван Зорн Страница 48

В помещении было изрядно накурено, и Амико закашлялась. Сэ внимательно изучил ее внешний вид и сообщил:

– У тебя лицо как разбитое зеркало…

– Не выспалась, – кивнула Амико.

– Ты уже сюжет посмотрела, да?

Амико показалось, что Сэ даже доволен. Он энергично ходил по кабинету, потирая руки.

Она повторила:

– Откуда видео? Мои источники пока молчат.

– Да-да. – Сэ с удовольствием закивал головой. – У меня там есть еще один карманный бизнес. Эксклюзивные поставки день в день новых коллекций из Парижа, модных новейших гаджетов из Нью-Йорка – для элитки Тарота, падкой на все дорогое и заграничное. Очень быстрая растаможка и дорогая доставка дроном по лучшим домам Тарота, включая Эльсинор. Не так много, но кое-что дроны приносят, а вчера вот – такая удача, целый пожар. Что же там происходит? Долорес уже наверняка обнаружила, что книги нет. Почему нет шума? Я был уверен, что начнется страшная суматоха, она подключит жандармов, внутреннюю безопасность, спецслужбы… Но тишина! Как это объяснить? Боится, видать, псов Ватикана.

– Может, она еще не знает о пропаже, не так много времени прошло, – неуверенно сказала Амико.

– Может быть, может быть, – повторил Сэ гнусаво. – Но кто-то же убил Еву раньше, чем мы. Так или иначе, пора устроить в Тароте небольшую заварушку. Для начала… – он потер руки, – ты успеваешь на похороны.

Братья

Долорес стояла перед зеркалом в холле в длинном черном приталенном платье. Ей было пятьдесят пять, она была очень красива. Она прилагала много усилий: спорт (ежедневная ходьба с утяжелителями), диетолог, девятичасовой сон, косметолог, дорогостоящая ринопластика в Париже, массажи, регулярные инъекции ботокса, гормональная терапия. Она по-прежнему очень хороша, но времена, когда от взгляда на ее лицо у смотрящего перехватывало дыхание, безвозвратно ушли.

– Всегда свежи, как роза, мадам, – услышала она за спиной надтреснутый голос Базиля.

– Прекрати подкрадываться, как смерть, старик, ты меня в гроб вгонишь.

– Нижайше прошу прощения, мадам.

– Уж больно ты желанный. – Поморщилась.

Она стояла и смотрела, как горничная, встав на стремянку, закрывает зеркало черной тафтой.

– Где мой сын?

– Доктор Паскаль считает, будет лучше, если Тамерлан проведет несколько недель в клинике, только после всестороннего обследования можно поставить окончательный диагноз. Доктор говорит, есть санаторий в Швейцарии, где впечатляющая статистика восстановления после таких нарушений.

Базиль был на пять лет старше, он знал много, почти все.

– Доктор Паскаль считает, что Тамерлану можно быть на похоронах. Возможно, это даже поможет ему что-то вспомнить.

– Пусть Паскаль зайдет ко мне завтра в обед.

– Да, мадам. – Базиль опять поклонился. – В вашем кабинете на столе я сложил все официальные телеграммы с соболезнованиями, которые пришли на сегодня. И еще, похоронный агент ждет вашего решения выбрать фотографию на обелиск.

Долорес покачала головой:

– Никаких фото не будет, только имя и даты. Ты сам все знаешь, Базиль, к чему эти вопросы.

– Но, мадам, это ведь особый случай.

– Да, – Долорес посмотрела на Базиля. – Именно так. Особый случай. И именно поэтому особенно важно соблюдать наши принципы, только так мы подаем пример. А теперь я должна поговорить с отцом Родионом.

– Он ждет. – Базиль открыл дверь и сделал знак рукой священнику, который сидел в коридоре. И вышел сам, медленно закрывая двери за отцом Родионом.

Отец Родион был в самом расцвете своих сорока. Долорес нравилось, как он одевался, в его внешнем виде, при всей его скромности, всегда сквозил необъяснимый шик, а ведь в монастырь попал с улицы, маленьким бродяжкой. Молчалив, услужлив не базилевской манерой червяка, а преданным служением вассала, избравшего себе хозяина и высшую цель, никогда не задавал вопросов, не суетился. В нем была идейность, которой так не хватало Базилю. Она давно подумывала, кем бы заменить старика, несколько лет присматриваясь к священникам в обители, и вот как будто удача, наконец, улыбнулась ей. Сперва подключила отца Родиона к проекту «Крысы». И он оказался не только лояльным: за годы в монастыре неплохо преуспел в изучении медицины, именно под его началом лаборатория после двух лет бесплодных усилий получила достойный образец селекции. Полученная крыса была огромной, агрессивной и полностью подходила целям Долорес. Этот вид можно было натаскать на чей-то запах, и наоборот: ни одного из Сентаво крысы укусить не смогли бы.

Долорес села напротив священника – прямая, спокойная. Расправила платье на коленях, разомкнула поджатые губы и, почти не глядя на него, начала:

– Наш разговор должен остаться строго между нами, дело щепетильное, на государственном уровне. Вы меня понимаете?

Тот молча кивнул, сказал густым басом:

– Господи помилуй.

Она продолжила:

– Прошу вас, возьмите контейнер, – показала глазами, – на столике у зеркала.

Священник неспешно встал, направился в дальний угол комнаты, взял белый пластиковый контейнер и спросил:

– Вы хотите, чтобы я открыл?

– Да, – ответила она, продолжая смотреть на свои руки.

Щелкнул замок. По комнате пошел тяжелый запах формалина.

– Как вы думаете, что это?

Отец Родион ответил не сразу:

– Челюсть.

Потом замок щелкнул еще раз.

Она как будто слегка кивнула сама себе.

– Тамерлан лечил… лечит – поправилась она, – зубы у парижского дантиста. Я хочу, чтобы вы отвезли контейнер в Париж.

– Вы сомневаетесь?

– Наоборот, – ответила она. – Когда происходят на первый взгляд случайные события – сомнений не остается. Но пока картина не прояснится, действовать будет преждевременно. И помните: упаси вас Бог сказать об этом хоть единой душе.

– Потребуется специальное разрешение для перевозки останков, – маленький контейнер в руках отца Родиона дрогнул.

– Да, конечно. – Долорес прикрыла глаза. – Документы передадут завтра. Поторопитесь.

Она оставалась неподвижной, пока священник не ушел, потом подняла руки к лицу и потерла виски. Ее лицо казалось спокойным, даже безмятежным.

На другой стороне ничего нет

27 декабря 2028 года. Рейс был полупустой. В дороге Амико размышляла о том, как надолго она теперь застрянет в Тароте и что замыслил ее босс. В аэропорту было малолюдно. Она давно считала смерть частью своей работы, как у врачей. Но сейчас ее беспокоило, как сильно она вцепилась в мертвого Гая и отказывалась отпускать.

Она вышла наружу. Все то же межсезонье, градусов 12 тепла, ни ветерка, серое низкое небо, воздух, каждый глоток которого как будто застревал в горле. Посмотрела на мобильный телефон, который не ловил сигнал. Таротский файерволл был убогий, обходить его не составляло труда, но Амико решила воспользоваться междугородним переговорным пунктом. Оттуда разговор можно будет в любой момент прервать, если возникнет необходимость. Один такой пункт был как раз по дороге, и она попросила таксиста остановить.