Моя темная королева - Кристина Тэ Страница 47

– Кто ты? – прямо спрашивает он уже привычным шелестящим голосом, не отрывая от меня взгляда. – Зачем ты ей?

Я молчу. Не то чтобы эта тайна так уж важна теперь, но говорить о тебе вслух по-прежнему сложно. Почти невыносимо.

Наконец я решаюсь:

– В нас одна кровь. Мы росли вместе. А потом она призвала врага в наш дом, убила нашу мать, почти убила меня. И знает, что я приду. Ждет.

Я смотрю на всех по очереди и замечаю, как бледнеет Охотник, отчего шрамы на его лице становятся будто еще глубже. Темнее. Как беззвучно охает и тянет к нему руку Искра. Как закрывает глаза Принц, словно ему больно от слова «враг», но иного я не нашла.

Только Волк остается невозмутим и собран.

– Сестра, – коротко подытоживает он и, что-то обдумав, уверенно кивает: – Иду с тобой.

– Нет, вам лучше…

– Я тоже, – хрипит Охотник и делает шаг ко мне, но тут же, словно опомнившись, отступает.

Искра что-то бормочет себе под нос, смотрит на друга с упреком и жалостью и сплевывает:

– Отлично. Идем вместе.

Ну хоть ее эта идея не воодушевляет.

– Да что с вами? – удивляюсь я. – Так не терпится умереть?

– Не терпится домой, – говорит Волк, и в лице его что-то меняется, словно захлопывается дверь.

Кажется, все сказано, и в следующий раз мы услышим его нескоро.

Искра трет лоб и теребит косу, уже до того взлохмаченную, что я только теперь замечаю вплетенные в нее бусины и золотистые перья.

– Он, – кивает она на Охотника, – не отступит, тем более теперь, можешь даже не сотрясать воздух. А я его не оставлю.

Я растерянно смотрю на Принца и вздыхаю, оценив его счастливую улыбку.

– Глупцы и безумцы. Постарайтесь хотя бы не попасться.

Надо было настоять на своем. Спорить, убеждать, угрожать. Или даже ослепить, оглушить их светом и сбежать, пусть сила во мне по-прежнему едва теплится, будто и не было этой ночи отдыха.

Я могла что-то сделать, объяснить, но сдалась, и теперь не могу смотреть им в глаза. Потому что сердце восторженно трепещет: я не одна. Потому что с плеч каменным крошевом осыпается часть неподъемного груза.

А потом я вижу стену и понимаю, что врата – и впрямь единственный путь. И удивляюсь, как не заметила этот костяной частокол еще ночью: белый, пронзающий небеса, он наверняка просматривается из любой точки города.

Чем ближе мы подходим, тем яснее становится, что эти бесконечно длинные заостренные столбы, чуть изогнутые к сердцу города, отнюдь не вкапывали в землю, скорее они выросли из нее. Словно костяные деревья. Или клыки, готовые сомкнуться над Внутренней Аброй и дворцом.

Обрамленные золотом арочные черные врата в три человеческих роста тоже заметны издали, как и свернувшееся перед ними чудовище, а вот пара твоих верных солдат совсем теряется на этом фоне. Так что когда они вдруг выходят из тени и преграждают нам путь скрещенными секирами, я от неожиданности замираю и цепляюсь за Принца. Он тоже останавливается.

Так вот они какие, прихвостни Экзарха с отрезанными языками, о которых предупреждала Искра. Бледные, темноволосые, почти безликие – похожие на размытые дождем портреты вроде бы молодых людей, но черты до того смазаны, что не скажешь наверняка. По левой стороне их черных мундиров вьется узор – пять золотых прядей на каждого.

Они смотрят на нас светящимися зеленью глазами и вытягивают свободные руки с выставленными указательными пальцами.

Понять безмолвный жест несложно.

«По одному».

– Нет, мы пойдем вместе, – отвечаю я и вижу, как изгибается за их спинами огромный чешуйчатый страж.

Цвет его, цвет мха и гнили, течет и меняется в лучах рассветного солнца – это то почти прозрачный изумруд, то ведьмовское зелье, то болотный ил. Змей ползет, но не двигается с места, только затягивает и ослабляет узел длинного тела, и наконец из-под его изогнутых арок одна за другой высовываются все пять голов.

– Про…

– Пус…

– Тить… – по очереди шипят три из них, и солдаты в тот же миг расходятся, беспрекословно, без раздумий, лишь звякнув напоследок секирами.

– Вы точно знакомы, – бормочет позади Искра, а Принц крепче стискивает мою здоровую руку.

– В кои-то веки я рад, что слеп…

Да, я бы тоже не отказалась ослепнуть, ибо облик стража, его увенчанные острыми гребнями головы, покачивающиеся над запутанным узлом тела, пробуждают не самые приятные воспоминания.

«– Почему их пять?

– Чтобы связно говорить. Одной голове нужен перерыв после каждой гласной. Это так раздражает…»

– Я…

– Ску…

– Чал… – выдыхает змей тремя пастями, пока мы медленно к нему приближаемся.

Мы с Принцем первые, а следом Искра, Охотник и Волк.

– Вы…

– Рос…

– Ла…

– Мы хотим пройти в город! – почти кричу я в ответ, потому что страж тоже будто подрос и на такой высоте головы явно не услышат обычную речь.

– За…

– Гад…

– Ки… – оживляются они, танцуя на ветру, а парочка даже спускается пониже, пощелкивает языками перед нашими лицами.

– Иг…

– Ра…

– Ра…

– Ра…

– Ра…

– Мы готовы, – говорит Принц.

– Что ж-ж-ж-шшшшшшш…

– Мно…

– Го…

– Пут…

– Ни…

– Ков…

– Три…

– Воп…

– Ро…

– Са…

– О…

– Дна…

– О…

– Шиб…

– Ка…

– Ни…

– Кто…

– Не…

– Прой…

– Дет…

Головы молниеносно подхватывают слоги друг за другом, поэтому речь их вполне плавна и понятна, разве что разные голоса сбивают с толку. Голоса, украденные у людей. Молодые и старые, мужские и женские, искаженные змеиными пастями, стражу они все равно не подходят.

– Согласны, – отвечаю я за всех, потому что выбора нет, и стискиваю обмотанную тряпкой каменную руку, которую так хочется пустить в дело…

Думаю, ты бы оценила статую змея перед вратами. Вот только что-то подсказывает, что живым его можно считать весьма условно, а значит, проклятье бесполезно.